Кровь альфы

Я выпиваю и потираю лицо, стряхивая паутину сна с закоулков моего сознания. Мне снились кошмары с тех пор, как убили мою семью, но никто, даже моя приемная мать, никогда не входила в комнату, чтобы меня утешить. Я всегда была одна.

Кровать проседает, и он обнимает меня, его большое тело обвивается вокруг моего. Он такой большой, что я тону в его объятиях. Мои ноги доходят ему только до икр. Я поднимаю голову и снова смотрю на него. — Что ты делаешь?

— Разве я не могу провести ночь со своей сабой? — Он убирает волосы с моего обнаженного плеча и целует меня в шею. Обхватывает меня левой рукой за талию, когда я сжимаюсь в комок. Это безумие.

Король вампиров хочет обнимашек? На какой я планете?

— Засыпай, — шепчет он. — Больше никаких монстров под кроватью. Я здесь единственный монстр. — В его голосе слышится насмешка над самим собой. — И тебе не нужно меня бояться. Не сегодня.

Я закрываю глаза, стараясь игнорировать его присутствие. Это не работает. С головы до ног он соприкасается со мной, и даже если позже покинет мою постель, он будет первым, о ком я подумаю, когда встану. Последний, о ком я думаю, когда засыпаю.

Забыв о том, что его надо ненавидеть.

Глава 7

Селена

На следующий день я бегаю в облике волка, принюхиваясь к старой кроличьей тропе, как вдруг что-то привлекло мое внимание. Клочок бумаги, развевающийся на ветру. Я ловлю бумагу лапой. Мое тело напрягается. Копия старой фотографии. Хоть и выцветшая, но линии изображений четкие. Я съеживаюсь, мой волк скулит. Не могу удержаться и подхожу ближе к бумаге, хотя знаю, что на ней изображено. Я видела это тысячу раз. Ксавье повесил ее на стену спортзала, где меня учили драться. Я сражалась с противниками в масках, пока мои мышцы не начинали ныть, и когда я падала — а я всегда падала — смотрела на фотографию, стискивая зубы. Ночь за ночью терпела побои, глядя на фотографию резни. Я ковыляла в душ, смывала кровь с кожи и падала в постель, подавляя стон. Я лежала там, вся в синяках, а фотография запечатлелась в моей памяти.

Тела лежат в комнате, распростертые там, где они упали. Я помню комнату в старом особняке, переделанном в центр общины. Здание для встреч стаи, со старым бильярдным столом и выцветшим плакатом Анселя Адамса на стене. Вот один волк обнимает свою пару, словно защищая ее даже после смерти. Вот еще один повернут лицом к камере, глаза затуманенные, горло разорвано.

Вот что Люциус сделал с моей стаей. Я не знаю, почему он приговорил их к смерти. Ксавье сказал, что укушены были лишь немногие. Самых молодых, тех, кто больше всех сопротивлялся, Люциус забрал из дома и держал в своем личном логове, пил из них, пока те не умерли. У Ксавьера нет фотографий, только доклады свидетелей.

Ветерок теребит бумагу, и я ставлю лапу посередине. Ксавье оставил это здесь для меня. Он и его люди сейчас наблюдают за мной. Он знает, что я слаба. Знает, что мне нужно напоминание. Он не хочет, чтобы я забыла, почему Люциус должен умереть.

Старая боль разрывает мне сердце, отравляет кровь.

Я подталкиваю камень к фотографии, чтобы удержать ее, пока копаю яму. Надо похоронить доказательства того, что Ксавье был здесь.

Как только спрятала фотографию в яме у кактуса, вернулась в свою комнату, переоделась в обтягивающую кофточку и свободные шорты. Где-то в этом доме есть ключ к логову Люциуса. Вампиры умные, скрытные, быстрые, как змеи. Абсолютные хищники. Но днем они спят, как убитые. Я уже проникла в его дом и играла роль покорной, пока меня не оставили на свободе и без присмотра в течение дня. Если найду его место для сна, я могу заколоть его. Моя миссия может завершиться к закату.

Я выхожу из комнаты и начинаю поиски. Ищу камеры, скрытые панели, все, что может подсказать мне секретный вход в спрятанную или подземную комнату. Я брожу по хорошо обставленным комнатам, замечая причудливый деревянный стул. Хватаю его и отламываю ножку, а кухонным ножом вытачиваю кол.

Пока иду по коридору, камеры отслеживают мои передвижения. Через несколько минут мои поиски станут очевидны. Люциус поймет, что я задумала. Волчицу не утаишь в мешке, и мне придется объяснять свои действия и без того параноидальному королю. Если я не найду и не убью его, сегодня ночью моя жизнь оборвется.

Лучше я найду его логово.

Весь день я ищу, пока солнце садится, — естественные часы обратного отсчета. К тому времени, как дом наполняется густым золотистым светом надвигающихся сумерек, я уже забыла всякое благоразумие. Я мечусь по спальням, срывая драпировки и картины, проводя пальцами по каждой перемычке, перилам стула и кусочкам лепнины. Я стучу по стенам и снимаю книги с полок, пытаясь отыскать фальшивые панели.

— Ну же, ну же, — выдыхаю я, ощупывая полку и поглядывая одним глазом на окно. Мой волк безумствует, вырываясь наружу, стремясь защитить меня. Я участвую в гонке с заходящим солнцем и проигрываю.

Ксавьер как-то сказал мне, что вампиры, особенно такие древние как Люциус, имеют более чем привычную защиту.