Кровь альфы

— О, малышка, ты умираешь. — Она такая бледная, ее жизнь ускользает с каждым ударом сердца. К тому времени, как ее организм справится с ядом, она умрет от раны, нанесенной колом.

— Это того стоило… — шепчет она. На ее лице нет ни гнева, ни злобы. Ничего, кроме любви. Она поднимает руку, и я ловлю ее, поднося к губам.

— Надеюсь, ты простишь меня за то, что я собираюсь сделать.

Во взгляде мелькает удивление. — Что…

— Ш-ш-ш, — я снова останавливаю ее, наклоняясь ближе. — Если бы у тебя был выбор, ты бы осталась со мной?

Она приподнимает бровь. — Осталась? — Ее тело содрогается в моих объятиях, когда боль пронзает ее тело. Яд берет верх.

— Послушай, Селена. — У меня заканчивалось время. — Что бы ты выбрала?

Она шепчет под моими пальцами: — Тебя.

Я облегченно вздыхаю. Селена быстро угасает у моих ног, и я делаю порез на своем теле, прямо над сердцем. Я поднимаю ее и прижимаю ее рот к красной ране.

— Пей, — приказываю я. И ее горло шевелится, ее губы сосут мою кожу, когда она делает большие глотки.

Это может не сработать. Возможно, уже слишком поздно. Но даже если есть небольшой шанс, я должен попытаться.

Она бьется в конвульсиях в моих объятиях, и я сжимаю ее крепче.

— Вот и все, малыш. Все будет хорошо. — Она сжимает меня, изо всех сил. Я слегка отклоняю ее, чтобы кровь легче стекала по ее горлу. Трансформация требует нескольких обменов, от родителя к потомку. Мы несколько раз обменивались кровью, и с тем количеством, которое она выпила сегодня, это может сработать.

Но если яд не поразил ее тело первым.

Вздох сотрясает ее тело, и ее руки ослабляют хватку на моих плечах. Ее глаза закрываются. Вот оно. Ее органы отказывают.

Дрожащими руками вытаскиваю кол. Кровь хлещет, и я прижимаю руку к груди Селены, когда она испускает последний вздох. Ее тело не сможет пережить потерю крови и яд. Но когда она умрет, вампирский вирус укоренится. Я могу только надеяться, что моей крови будет достаточно, чтобы спасти ее.

Теперь остается только ждать.

В тишине моего склепа я держу ее тело не один час, даже спустя долгое время после того, как она стихла. Даже спустя долгое время после того, как кровь перестала хлестать. Поцеловав её холодные губы, поднимаюсь и обтираю ее тело чистой губкой. Я положил ее на каменную плиту. В мрачной темноте ее тело светится внутренним светом. Существо из лунного света, словно маяк в ночи. Я мог бы упасть на колени перед саркофагом и молиться вечно.

Вместо этого я прибираюсь в склепе и разделываюсь с телом Ксавье. Я мою и очищаю склеп, затем устраиваюсь поудобнее на долгую ночь. За все годы я провел бесчисленное количество бдений, ожидая, когда вампиры, которых создавал, восстанут. Радость от их перерождения всегда окрашена горем, ведь новая жизнь связана с их смертью. Я склоняю голову подобно в молитве. Этот склеп теперь — утроба.

Ближе к рассвету тишину нарушает длинная скорбная нота. Волчий вой. Печальный звук, которого звучал словно приветствие и прощание. И я знал.

Приближается день. Я ложусь рядом с саркофагом и жду, когда меня охватит сон мертвеца. Надо мной, на плите, неподвижно лежит тело Селены, но я чувствую перемену. Она обманула смерть и с наступлением ночи воскреснет вампиром.

Бессмертная, такая же, как я.

Селена

Я открываю рот и втягиваю в легкие воздух. Мое тело тяжелое, как мраморная плита. Делаю глубокие вдохи, до тех пор, пока по моим конечностям не перестают пробегать мурашки.

Наверное, я издала какой-то тихий звук, потому что в следующее мгновение надо мной стоит хмурый Люциус, оглядывая меня с ног до головы.

— Привет. — Я одариваю Люциуса полуулыбкой. Мой рот работает неправильно. Как и все мои конечности. — Что случилось?

— Селена. — В его голосе слышится огромное облегчение. — Ты проснулась.

— Ну как видишь, Капитан Очевидность. — Я напрягаю мышцы, пытаясь подняться. Почему я не могу сесть?

— Полегче, малыш. — Он кладет руку мне на грудь.

— Я чувствую себя странно.

— Да. Я так и думал. — Он кладет руку мне под плечи и помогает сесть. Мое тело ощущается по-другому, и я не знаю почему. Я голая, но на удивление мне не холодно. Меня окутывает воздух склепа, холодный вампирский запах превращается во что-то теплое и успокаивающее. Я дотрагиваюсь до места на груди, куда Ксавье ударил меня колом. Кожа гладкая, без шрама. Невредимая.

Люциус скользит руками по моим бокам. Кровь бурлит в моих венах, мое тело пробуждается от его прикосновения. Его грудь все еще измазана кровью, но моя чистая. Я вытираю красное пятно, и он хватает меня за руку.

— Что стряслось, малыш?

— Ты весь в крови, — бормочу я.

— Да. Так нужно было. — Он наклоняет голову ближе, касаясь темными волосами моего лба. — Ты выпила всю кровь, которую я тебе дал.

— Мне это было нужно.

Он сжимает мою руку. — Ты вернулась ради меня.

— Ты был в опасности. В беде. Ксавье… — Я толкаю Люциуса, отчаянно пытаясь заглянуть ему за спину.

— Ш-ш-ш, он больше не причинит тебе вреда.

Мой наставник умер, на этих камнях, место, где он лежал, было начисто вычищено.

— Он… — Я перевожу взгляд с камней на скрытое тенью лицо Люциуса.