Кровь Амарока: Семя (СИ)

Я откинулась назад, натянув на себя вонючую медвежью шкуру и положила руку на свой живот. Мне до сих пор с трудом верилось, что здесь, внутри, растет наш общий с Тогрой ребенок. Новый человек. Новый потомок Амарока. Но отсутствие месячных и течки, набухшие груди и начавший расти живот, доказывали, что это правда. Чувствовала я себя хорошо, как обычно. Меня лишь изредка подташнивало и часто хотелось спать.

Вот и сейчас, разомлевшая после сытного обеда, пригревшаяся в теплых шкурах и укаченная ездой, я незаметно для себя уснула.

— Лифен! Просыпайся.

Я открыла глаза и поняла, что ужа давно наступил вечер. Неподалеку стояла собранная палатка, а рядом во всю горел костер.

— Я так долго спала? — сонно пробормотала я, слезая с саней.

— В палатке уже тепло, можешь поспать там, — предложил Тогра, набивая снег в котелок.

— Нет, мне надо походить, размяться… — сказала я и посмотрела на котелок, — Сегодня будем мыться?

— Угадала, — ответил Тогра, вешая котелок над костром.

Хоть протирание тряпками и не сравнить с паровой кабиной или душем, но я все равно обрадовалась. Казалось, что тело, не мытое целую неделю, чесалось и зудело везде, где только можно.

Пока Тогра грел воду, подбрасывая в котелок снег, я сбегала за ближайший сугроб и облегчилась. Зайдя в палатку, я сразу сняла куртку, потому что внутри оказалось довольно тепло. Старый небольшой металлический цилиндр, с тлеющими углями внутри, и выводная труба, собранная из банок из-под воды — вот и вся самодельная печка, которая, даже в сильный мороз, прогревала воздух внутри палатки до двадцати градусов по Цельсию.

Сняв с себя все теплые вещи, я осталась в нижней рубахе и приготовила тряпки для мытья и вытирания. Вскоре Тогра принес котелок с горячей водой, поставив его на шкуру.

— Я добавил в воду трав, так что можешь помыть и волосы, — сказал он, — Пока начинай, а я позже согрею еще воды.

Тогра вышел на улицу, оставив меня одну. Полностью раздевшись, я смочила кусок тряпки в душистой воде и принялась тщательно оттирать кожу. Когда я мылась, Тогра никогда не оставался со мной в палатке, предпочитая тратить это время на тренировки, поэтому, чтобы потереть спину, мне приходилось мучиться, неестественно заламывая руки за спиной.

Проведя тряпкой по животу, я не удержалась и погладила его ладонью, ощущая приятные вибрации своего же духа. Сколько я не пробовала, но так и не смогла почувствовать дух ребенка, как отдельную энергию. Для меня он был одним целым со мной. А вот Тогра утверждал, что прекрасно чувствует его, как отдельный сгусток энергии. После того, как он побывал внутри Семени, так мы теперь называли корабль предтечей, его дух приобрел невероятную силу. Если раньше, я ощущала его дух как сферу, переполненную мощной энергией, то теперь он мне казался подобным сверхновой звезде.

Я отложила тряпку и осторожно отодвинула навес, выглядывая на улицу. Тогра с обнаженным торсом в одних штанах передвигался по снегу, уклоняясь, а потом атакуя невидимого врага. Его тело почти полностью восстановилось. Крупные мышцы, обвитые толстыми венами, вздувались на его руках от напряжения, а мощная грудь и рельефный пресс блестели от пота, не смотря на мороз.

Прикрыв навес, я тяжело вздохнула и вернулась к котелку с водой.

Из головы никак не выходит образ Тогры, который я только что наблюдала. Возбуждение, словно яд, растекается по моему истосковавшемуся по ласкам телу. Руки сами медленно опускаются вниз, скользя влажными ладошками по животу и ныряя между ног. Пальцы нетерпеливо прижимаются к горящей промежности, скользят по мягким складкам и ныряют внутрь, ощущая влагу.

Тогра, как же мне тебя не хватает!...

Под закрытыми веками наворачиваются слезы, а перед глазами стоит образ моего альфы, танцующий на снегу. Пальцы нащупывают пульсирующий бугорок и с моих губ срывается стон.

В этот момент навес палатки резко взлетает вверх и я испуганно вздрагиваю, застыв в том положение, в котором и находилась секунду назад. Тогра, тяжело дыша, тревожно вглядывается в мое лицо, а потом его взгляд опускается ниже, замечая мою зажатую между ног руку.

— Угууу! — нарушает неловкую тишину уханье филина.

Тогра отводит взгляд и выходит на улицу, закрывая вход в палатку. Опустившись на колени, я вжимаюсь лицом в ладони, ощущая страшный стыд и смущение. Сижу так минуту, не в силах пошевелиться.

Нужно заканчивать… А то так и простыть недолго.

Беру сухую тряпку побольше и заворачиваюсь, чтобы обтереться.

Внезапно навес палатки снова взлетает вверх, и я снова вздрагиваю от неожиданности. Тогра, ничего не говоря, врывается внутрь и хватает меня за ногу, подтаскивая к себе. Второй рукой он нетерпеливо развязывает шнуровку на своих штанах. Я лежу на спине с раскинутыми в разные стороны ногами и ошарашенно наблюдаю, как альфа обнажает свой огромный пульсирующий член.

— Тогра… — изумленно произношу я, — Ты…