Кровь Амбера

— Пошли, Мерль, присоединяйся к компании, — услышал я слова Люка, и Козырь стал медленно вращаться вокруг вертикальной оси. Холл наполнился звоном, точно от стеклянных колокольчиков. Огромная Карта поворачивалась, пока я не увидел ее с ребра — черная прорезь. Затем темная линия расширилась, заколыхавшись, как раздвигающийся занавес, и я заметил скользящие за ним клочья интенсивного цвета. А также увидел гусеницу, курившую кальян, толстые зонтики и яркие сверкающие перила… Из щели появилась рука.

— Прямиком сюда.

Я услышал, как у Рэндома перехватило дыхание.

Меч Бенедикта внезапно нацелился на открывающуюся сцену, но Рэндом положил ладонь ему на плечо и проронил:

— Нет…

В обширном холле вновь повисла странная, бессвязная музыка, и она почему-то казалось вполне уместной.

— Пошли, Мерль.

— Ты являешься или исчезаешь? — осведомился я.

— И то, и другое.

— Ты дал мне обещание, Люк, — сведения в обмен на спасение твоей матери, — напомнил я. — Она у меня здесь. Так как насчет сведений?

— Что-то жизненно важное для твоего благополучия? — медленно переспросил он.

— Ты сказал, жизненно важное для благополучия Амбера.

— Ах, тот секрет?

— Я был бы рад услышать и другой тоже.

— Сожалею… Я продаю только один секрет. Который ты выбираешь?

— Безопасность Амбера! — выпалил я.

— Далт, — уведомил он.

— А что насчет него?

— Его мать была Дила Осквернительница.

— Это я уже знаю.

— А она попала в плен к Оберону за девять месяцев до его рождения. Оберон изнасиловал ее. Вот поэтому-то такое отношение Далта к вам.

— Дерьмо собачье, — буркнул я.

— Именно так я ему и сказал, когда услышал эту историю черт знает в который раз. А потом взял и подзадорил его пройти Лабиринт на небе.

— И?

— Он прошел.

— О!

— Мне только недавно стала известна эта история, — вмешался Рэндом, — от посланного мною в Кашеру эмиссара. Хотя я и не знал про то, что он прошел Лабиринт.

— Если вам это известно, то я все еще должен, — медленно, почти отвлеченно отозвался Люк. — Ладно, вот еще: после этого Далт навестил меня на Отражении Земля. Именно он-то и организовал налет на мой склад — украл весь запас оружия и специальные боеприпасы, а затем поджег дом, чтобы скрыть ограбление. Но я нашел свидетелей. Он заявится в любое время, но кто его знает, когда?

— Еще один родственник катит в гости, — вздохнул Рэндом. — Но почему я не родился единственным ребенком?

— Делайте с этим что хотите, — заявил Люк, — Теперь мы квиты. Дай мне руку.

— Ты проходишь?

Он засмеялся и весь холл, казалось, накренился. Передо мной в воздухе появилось отверстие, и рука, появившаяся из него, сжала мою. Чувствовалось, что здесь что-то не так. Я попробовал протащить его к себе, но вместо этого почувствовал, что меня самого утаскивают к нему. Присутствовала безумная сила, с которой я не мог справиться, и вселенная, казалось, перекрутилась, когда она овладела мной. Созвездия передо мной расступились, и я снова увидел яркие перила. На них покоилась обутая в сапог нога Люка. Откуда-то сзади послышался голос Рэндома, кричавший:

— Б-двенадцать! Б-двадцать! И вон!

А потом я — никак не мог вспомнить, в чем же заключается проблема. Заведение оказалось просто чудесным, хотя и глупо, что я не распознал в зонтиках грибы… Я закинул на перила собственную ногу, когда Болванщик налил мне кружку и долил Люку. Люк кивнул налево, и Мартовскому Зайцу тоже налили по новой. Шалтай-молодчина балансировал как всегда на краю. Труляля и Траляля, Додо и Лягушонок не давали музыке стихнуть, а Гусеница просто продолжала курить кальян. Люк хлопнул меня по плечу, а мне хотелось все что-то вспомнить, но воспоминания ускользали.

— Теперь все о’кей, — заявил Люк. — Все о’кей.

— Нет, что-то есть такое… не могу вспомнить…

Он поднял кружку и громко чокнулся со мной.

— Наслаждайся! — призвал меня он, — Жизнь — это кабаре, старина!

А Кот на табурете рядом просто продолжал улыбаться.