Кровь Асахейма

— Хочешь, чтобы я марал свой клинок о мразь, которая на ногах-то не стоит? Да будет так. — Ингвар вздернул подбородок и горделиво посмотрел на Волчьего Гвардейца. Сам Джоселин позавидовал бы такому выражению презрения. — Я вычищу цитадель. К моменту вашего возвращения здесь все будет спокойно и готово к приему.

Он прошелся взглядом по остальным членам стаи. Ольгейр остолбенел от удивления. Бальдр, казалось, был ошеломлен. Хафлои спокойно посмотрел ему в глаза. Вальтир, похоже, разрывался между стыдом и вызовом.

А затем Ингвар развернулся, не став ждать приказа от Гуннлаугура, и пошел назад, в сторону защитной башни. Он чувствовал, как лицо пылает от ярости, наполнявшей его, бурлившей внутри, словно магма под тонким слоем камня.

После того как он, пригнувшись, прошел через дверной проем и начал спускаться по ступеням винтовой лестницы на нижний уровень, за спиной раздался звук шагов. На какой-то момент он понадеялся, что это Гуннлаугур. Когда Бальдр схватил его за плечо, Ингвар почувствовал разочарование.

— Это было несправедливо, — сказал Бальдр.

Ингвар развернулся и посмотрел на него. Лицо Бальдра было белым от досады. Глаза казались глубоко запавшими, от них по лицу расползалась нездоровая бледность.

Ингвар удивился, почему он не замечал этого раньше.

— Ерунда, — ответил он.

— Ольгейр спорит с ним. Вернись. Сражайся с нами.

Ингвар невольно улыбнулся. Он слышал доносящийся с парапета рокочущий голос Тяжелой Руки. Этот спор был напрасным.

— Ты — мой настоящий брат, — сказал Ингвар. Его гнев практически утих, сменившись слабым, угрюмым чувством неправильности происходящего. — Но не стоит этого делать. Он веранги, и это его решение. Он зол на меня, а не на вас.

Бальдр выглядел огорченным.

— Это несправедливо.

— Верно. — Как только схлынула первая волна эмоций из-за унижения, Ингвар начал понимать мотивы Гуннлаугура. Он вел свой отряд совсем не так, как Каллимах, но в его действиях была своя суровая логика. — Следуйте за Гуннлаугуром так же, как раньше. Вы не поможете мне, бросая ему вызов.

Бальдр колебался. Казалось, что он запутался.

— Я не понимаю, — произнес он. — Вы же были как родные братья.

— Были. И может, будем снова. — Ингвар протянул руку к амулету, висевшему на нагруднике, к салскйордуру, и поднял его. — Но вот она, метка братства. Я ценю ее. Не беспокойся за меня.

Глаза Бальдра следили за талисманом, пока тот раскачивался в руке Ингвара. Неожиданно он почувствовал тоску, как будто какая-то его часть жалела об утрате амулета.

— Это всего лишь набег, — сказал он. — Один набег. Потом начнется настоящая битва, и мы будем сражаться все вместе: ты, я, Гуннлаугур. Как раньше.

Ингвар кивнул.

— Я жажду этого, — искренне заявил он, — а пока пусть он делает то, что считает нужным. Пустите врагу кровь, как он хочет. Ему нужда победа, чтобы прогнать призраков «Ундрайдера». Добудьте ему ее, и он позабудет о своей гордыне.

Бальдр протянул руку к болтающемуся амулету и прижал его к нагруднику Ингвара. Его лицо скривилось. Когда он встретился взглядом с Ингваром, невысказанная мысль стала очевидной.

«Это должен был быть ты».

— Как скажешь, хоть это меня и печалит, — произнес он. — Доброй охоты, Гирфалькон.

Ингвар поклонился:

— Доброй охоты, Фьольнир. Увидимся на рассвете.

После чего Ингвар развернулся и быстро пошел вниз по ступеням, все дальше от своей стаи. И чем дольше он шел, несмотря на все, сказанное Бальдру, тем плотнее становился затаившийся в груди комок обиды, от которого, как он понимал, теперь нелегко будет избавиться.

Глава четырнадцатая

Стая покинула город через внешние ворота, как только взошла первая луна. Ее свет словно набросил на еще теплую землю тонкое серебристое покрывало. Едва массивные двери с грохотом захлопнулись, космодесантники с места перешли на бег, легко передвигаясь в разомкнутом строю. Город быстро исчезал за северным горизонтом, становясь все меньше и меньше по мере того, как они ускорялись. Пятеро воинов бежали с одной скоростью, их конечности двигались как заведенные. Каждая фигура отбрасывала длинную черную тень на пыльную землю.

Гуннлаугур задавал темп. Скулбротсйор был привязан за спиной. Он нанес на свои непослушные волосы и бороду лак и на этот раз спрятал их под шлемом. Его броня, так же как и у всех остальных, несла на себе следы недавнего сражения. Руна разрушения, турза, виднелась на передней части его шлема. Ее процарапал и залил железом один из железных жрецов Фенриса. Теперь она тускло сверкала в лунном свете, отчего казалось, что забрало в форме рычащей морды несет на себе печать древней магии.

Гуннлаугур не жалел сил. Физическое напряжение позволяло очистить мысли. Волчий Гвардеец чувствовал, как его сердца бьются в унисон, прогоняя кровь по его огромному телу. Он глубоко дышал своей похожей на бочку грудью, чувствуя, как сухой воздух до отказа заполняет могучие легкие.