Кровь ацтека. Тропой Предков

— Ещё немного ради «Песни о Сиде»! — крикнул карлик, и вся компания вновь стала обходить толпу с шляпами.

Матео обнажил шпагу, сделал драматический жест и продолжил:

Шесть десятков воинов через город скачут,
Горожане вслед им смотрят с горьким плачем.
Солоны их слёзы, их сердца ранимы,
Доблестный Родриго проезжает мимо.
Все, ему сочувствуя, повторяют хором:
«Славному вассалу не везёт с сеньором!»
С ним вином и хлебом рады поделиться,
Но страшатся тяжкой короля десницы.
В Бургосе монарха волю оглашают,
Всех, кто Сида любит, карой устрашают.
Приютишь изгнанника — будет дом разрушен.
И да станет каждый королю послушен!

Я слушал о том, как Сид во главе своего маленького отряда перебил множество мавров, ограбил их города и покарал христиан-предателей. В ожесточённом сражении с графом из Барселоны, который противостоял ему во главе как христианских рыцарей, так и мавританских полчищ, Сид Кампеадор завоевал королевство Валенсия.

Матео поведал о том, как бесстрашно направил Сид своего боевого скакуна Бабъека против ужасной орды мавританского короля Букара.

Добрый клинок на солнце сверкает,
От чела до седла врага рассекает.
Так был сражён владыка Алжира,
И то же постигнет всех мавров мира!

В сражении с маврами трофеем Сида стал великий меч Колада, а затем, уже в бою против самого короля Букара, он захватил и не менее прославленный клинок Тисон.

Слушая исполненные страсти распевы декламатора, я ненароком поднял взгляд к выходившему на площадь балкону и присмотрелся к находившимся там благородным господам, доньям и кабальеро. Матео давал своё представление совсем недалеко от этого здания, с балкона всё было хорошо слышно и видно как на ладони — и, представьте, в числе любопытствующих оказалась та самая старуха в чёрном.

Она пристально смотрела вниз.

Я почувствовал, как стынет кровь у меня в жилах.

Наверное, нечто подобное испытал король Букар, когда острый клинок под названием Колада рассёк его пополам.

Я нырнул в толпу и, лишь слившись с ней, позволил себе бросить на балкон робкий взгляд через плечо. Глаза старухи буравили Матео, который добрался уже до самого конца поэмы.

Итак, и в Наварре, и в Арагоне
Дщери его восседали на троне.
Потомство его обрело признание
Среди королевских домов Испании.
И имя его, что гремело при жизни,
Бессмертным стало в его Отчизне.
На Троицын день его жизнь завершилась,
Но слава героя отнюдь не забылась.
Ибо милость Христа пребывает с ним,
Коего все мы безмерно чтим.
Таково, благороднейшее собрание,
О Сиде Кампеадоре предание.

Темнело, поиски отца Антонио теряли смысл, и я решил вернуться в Дом бедных. Насчёт того, что проклятая старуха углядела меня с балкона, особо опасаться не приходилось: скорее всего, сверху я виделся ей всего лишь соломенной шляпой среди бескрайнего моря точно таких же. Но всё равно, стоило мне только подумать, что она здесь, на площади, как моё горло словно бы сдавливала невидимая гаррота.

Не в силах отделаться от страшных подозрений, я решил не идти в богадельню напрямую, а принялся петлять по боковым улочкам, держась в тени. Вместе со страхом меня одолевала злость. Что я ей сделал, этой престарелой донье? Оно конечно, за не столь уж долгую жизнь на улицах Веракруса я успел кое-кому насолить, но явно не gachupin и не настолько, чтобы навлечь на себя кровную месть.

Мне оставалось надеяться только на отца Антонио. Хотя он и был criollo, в его жилах текла чистая испанская кровь, и по сравнению с léperos вроде меня его можно было считать королём.

Жизнь богадельни была непредсказуема, ибо от уличного народа можно ожидать всего, чего угодно. Как-то раз, это было за три недели до прибытия архиепископа, вернувшись домой затемно, я услышал внутри голоса и, войдя в комнату, обнаружил отца Антонио в компании проститутки и её сутенёра. Женщина лежала на столе, её левая нога распухла и почернела. Мужчины накачивали её пульке в расчёте на то, что она напьётся и перестанет чувствовать боль.

— Несколько недель назад бедняга порезала себе ногу, и теперь началось заражение, — пояснил отец Антонио. — У неё выбор простой: или ногу отрежем, или она умрёт.