Кровь Бога. Книга шестая

— Нужно подумать о том, что мы хотим. — Вздыхает Лоренс. — Ты могла бы прожить очень долгую и счастливую жизнь в иллюзорном мире. И если ты захочешь, я могу тебя туда вернуть.

— Как бы там не было прекрасно, я не хочу жить в выдуманном мире! — Решительно отвечает Элизабет. — Остальные ведь тоже сейчас спят и видят сказки?

— Да. Разве что Клаус Видар не заснул, но все равно не смог противодействовать переносу. Он сейчас пошел на разведку и скоро вернется. Я согласен с тобой. Мы не должны жить здесь, наша дорога ведет нас в другое место.

— О чем ты?

— Я хочу сказать, что Темная Эра была неизбежна, как и уничтожение мира. Поэтому более рационально было позаботиться о том, чтобы прекратить циклы упадка и почти невозможного восстановления. Это возможно только через принятие конца.

— В каком смысле? Нужно было сдаться еще в центральном мире?

— Принятие конца не подразумевает прекращение борьбы. В такой момент ты либо сдаешься окончательно, либо ищешь новый путь. Я решил искать новый.

Элизабет внимательно смотрит на юношу и понимает, что не может уследить за его мыслями. Она все еще плохо знает этого человека, ведь он постоянно создавал себе образ того, кто не является кем-то важным в происходящих событиях. Вряд ли кто-то может похвастаться тем, что хорошо знаком с Лоренсом, так что не у кого спросить совета.

— Извини, я не совсем понимаю.

— Ничего страшного. — Собеседник не выглядит обескураженным. — Я и сам ничего не понимаю.

А вот эти слова и улыбка выглядят очень знакомыми, ведь Лоренс таким образом ведет себя почти всегда. Хоть девушка догадывается о молчании юноши по многим вопросам, но никогда не хотела силой или настойчивостью выбивать какие-либо ответы. Но сейчас совсем другая ситуация.

— Лоренс, я думаю, нам нужно поговорить серьезно. Пожалуйста, расскажи всё, что знаешь.

— Не могу. Через тебя секреты могут узнать другие. Если Хейден или Герон захотят залезть тебе в голову, что войдут как по маслу. И увидят всё досконально. Я прошу довериться, не зная истины.

Однажды похожую фразу сказал Элизабет другой человек, которого считала близким.

— Хорошо. — Девушка нуждается в помощи, так что не будет прямо сейчас настаивать на откровениях. — Нам нужно разбудить остальных.

— Спасибо. И да, займемся этим в ближайшее время. Пошли.

Вдвоем выходят из комнаты и идут по коридору. Вокруг стоит гробовая тишина, а Элизабет не узнает помещение. Потом оказывается, что они находятся глубоко под Золотым Градом. Лоренс говорит, что это часть подземелья гномов.

— А почему мы именно здесь?

— Потому что Герону не понравится, что ты вышла из сна. Мы можем стать той ложкой дегтя, что испортит его бочонок меда. — Отвечает Лоренс.

— И что будет, если он нас найдет?

Юноша красноречиво проводит рукой по горлу.

— Но зачем ему так поступать? Зачем вампиру спасать мир?

— Потому что он хочет и может.

— Это просто прихоть?

— Сначала было именно так, но потом он так прикипел к этому миру, что был не готов его уничтожить. Чистокровные вампиры психически и физиологически совершенно на нас не похожи, но Герон и его дети обладали уникальным даром иметь двойственную природу. В какой-то момент они попробовали стать людьми или гномами. И получили наше мировоззрение, стали частью культуры, менталитета и морали.

Элизабет внимательно слушает о том, о чем не знал ни один охотник на вампиров.

— Биологически они продолжали оставаться вампирами, конечно. Но в голове они стали людьми. Они буквально перевернули собственную систему ценностей таким образом, чтобы видеть смысл в размножении, в труде, социальном взаимодействии, как и жители мира. Праздники, мифы, войны, любовь и прочее: они научились смотреть на это с нашей позиции. И им это чертовски понравилось. Это было чувственным опытом, который ни один чистокровный вампир до этого не испытывал.

— И поэтому они решили спасти нас?

— Да. Мир, в который вампиров призвали духовные существа, стал для них незабываемой игровой площадкой. Они как дети, а мы как куклы или солдатики. И как ты думаешь, может ли ребенок и игрушка быть союзниками?

— Нет.

— Именно поэтому мы прячемся под землей. Герон искренне верит, что сон длиной в жизнь, где исполняются все желания, является отличным выходом. Я не могу сказать с уверенностью, собирался ли он прибегать к этому, все же он с Хейденом отгрохал целый мир, в котором можно жить и не тужить.

— И если они увидят, что мы начнем пробуждать остальных, то предпочтут просто избавиться от нас?

— Скорее всего. Но я не знаю, о чем именно они думают. Не знаю досконально, через что они прошли. Поэтому не собираюсь давать какой-либо оценки. Мне важно лишь то, что для нас есть другой путь, который им не понравится. И если игрушка сломана или ей уже нельзя играть по тем или иным причинам, то от нее лучше избавиться.

— Так говоришь, будто они это уже сделали. — Элизабет не может не признать, что Герон все же спас их из гибнущего мира. — Все же мы защищали собственные жизни от нежити и участвовали в защите Града, осознавая свои мотивы.

— Вы — да. А те, кто остался в городе?