Кровь богов

Где я была? Это явно уже была не пустыня, а спальня. Как я вдруг оказалась в спальне? Я быстро огляделась и заметила, что лежала на черной шелковой простыне в кровати с балдахином. Приятный материал скользил между моими пальцами. Он был таким мягким, что я хотела снять перчатки, чтобы почувствовать материал обнаженной кожей. И не только рукой. Кровать была частью комнаты: лофта с высокими гладкими стенами и окнами в пол, за которыми в темноте блестели фиолетово-голубые огни города. Я зачарованно соскользнула с шелковой простыни и подошла к стеклянной стене. Лофт, должно быть, находился на самом верхнем этаже небоскреба, потому что от взгляда вниз у меня немного закружилась голова. Где-то далеко-далеко-далеко, ух, очень далеко внизу, как мне казалось, я видела улицы. К сожалению, было слишком темно и слишком высоко, чтобы я смогла разглядеть больше. Я откинула голову назад и посмотрела вверх. Я увидела сверкающие огни молний, которые пронзали небо черно-фиолетовыми полосами. Волосы на моей шее встали дыбом при виде всего этого. Молнии были такими же, как те, которые сотрясли весь мир пару дней назад. Те самые, из-за которых я впоследствии стала живым шашлыком. Молнии в странном гипнотическом танце кружились на черном матовом небе. И все же было абсолютно тихо, никакого грома. Свинцовая тишина окутала мир, и тут… я услышала тихий шелест. Капли воды приземлялись на плитку. Я тут же повернула голову. Позади меня находилась приоткрытая дверь, через которую прорывался мягкий свет. Вода плескалась, будто кто-то стоял под душем. Я неуверенно прикусила свою губу, силясь вспомнить, как здесь оказалась.

Я пыталась придумать, как бы мне выбраться отсюда, и как можно быстрее. Одним из очевидных объяснений было то, что у меня снова был странный сон. В последние дни у меня их была целая куча. В целом со мной ничего не могло произойти, кроме пробуждения. Я просто буду стоять здесь, пока мое настоящее «я» не проснется. Да, это был хороший план. Я прислонилась к холодному стеклу. Моя спина покрылась мурашками, и плеск воды стал громче. Горячий пар прорывался сквозь щель.

Кто-то бормотал. Сначала тихо, и мне даже показалось, что я все это выдумала. Но чем дольше я стояла в лофте мечты, смертельно скучая, тем больше бормотание походило на пение, наполняющее всю комнату. Звучало потрясающе. Бархатный мужской голос. Я почувствовала укол любопытства. Стоит ли мне посмотреть? Я повернулась к слегка приоткрытой двери. Нет! Лучше не надо. Откуда мне знать, кого я увижу там, в душе? Пение стало громким и почти чувственным. Маленькие волоски на моих предплечьях встали дыбом. Я вздрогнула, и мурашки побежали по моим икрам. Сама того не замечая, я подошла ближе к двери и задумчиво слушала. Я не могла вспомнить, слышала ли я когда-либо такой приятный голос. Я ощутила покалывание в своем теле. Положив руку на дверь, я приоткрыла ее совсем чуть-чуть. Мое любопытство восторженно завизжало.

Теперь я расслышала слова этой песни. Это была композиция I Found группы Amber Run. Я сама добавила ее в любимые треки на Sportify.

Грусть в голосе заставила все внутри меня сжаться. Я не могла остановиться. Я хотела узнать, кто так красиво пел, хотя бы взглянуть на этого человека. Ненадолго, а потом снова исчезнуть. На секунду зайти и сразу же выйти. Очень просто и быстро. Я же не какая-то извращенка. Я открыла дверь, незаметно скользнула внутрь и хлопала глазами, пытаясь рассмотреть что-то в стене пара. Как я и думала, я оказалась в большой ванной комнате. На полу лежал черный кафель. Слева от меня расположилась мраморная раковина с зеркалом, которое занимало половину стены. Современная ванна, выглядевшая как искусная чаша из золота, стояла с другой стороны. Сердцем этой комнаты, однако, была стеклянная душевая кабина. Она стояла прямо посреди ванной комнаты.

Голос остановился посреди куплета. Я задержала дыхание. В стене пара горячего душа мылся Пиас. Он стоял ко мне спиной, положив руки на стеклянную стену перед собой, и по его бледной шее и мускулистой спине текла вода. Его тело было словно высечено из мрамора, каждая мышца идеально очерчена. Сочетание силы и мягкости, перетекающих друг в друга. Я задрожала, и меня словно парализовало, я не могла двигаться. Я почувствовала покалывание на коже, будто я могла загореться в любую минуту. Наверное, я издала какой-то звук: вздох, стон, надеюсь, не хрюканье. Я не знала этого, но Пиас так резко повернулся ко мне, что капли воды полетели во всех направлениях. Я взвизгнула и отошла назад. Я уперлась спиной в дверь и смотрела в его холодные серые глаза. Его лицо стало озадаченным. И господи, он был совсем голым! Его зад был просто идеальным, но спереди…

Я покраснела. На моих щеках можно было бы поджарить яичницу.

– О господи, мне так жаль! – произнесла я, заикаясь, и рванула прочь. Я слышала, как ругался Пиас. Полетели брызги. И дверь хлопнула. Я слышала, как он шел за мной, шлепая голыми ногами по полу.

– А ну стой на месте!