Кровь брата твоего

Британские официальные лица, включая тех, кто искренне стремился к выполнению условий мандата, испытывали раздражение при виде «заносчивости» молодых еврейских иммигрантов, которые часто шагали по улицам Тель-Авива или Иерусалима, распевая патриотические песни и тем самым демонстрируя то, что они находятся в стране не из милости, а по праву (между прочим, официально признанному Англией). Причиной глубокой неприязни англичан к сионизму было то, что сионисты восставали против установления, царившего в течение двух тысяч лет на Западе, и вели себя, как сказали бы средневековые папы, «дерзко и неблагодарно». Хотя, как отмечал в 1924 году отец Джиннз, выражение «грязные евреи» часто звучало на улицах Иерусалима, в последние два года британского мандата оно произносилось уже гораздо реже. В 1946 году молодой английский офицер вошел в тель-авивское кафе. Возможно, он был слегка навеселе. Во всяком случае, он бросил официанту: «Эй ты, грязный еврей, пошевеливайся!» Официант, член Хаганы *14, взял посетителя за шиворот и за штанину и аккуратно вынес его на мостовую. Именно из-за нежелания евреев терпеть унижения англичане ненавидели сионизм.

Попытки евреев избежать навязанной извне власти не только придали антисемитизму новую силу, но и привели к проявлению действия этого микроба в самых неожиданных местах, даже в среде англичан самого либерального толка. Возможно, они и сами не осознавали, что заражены.

Так, X. X. Эсквит считал идеи политического сионизма «фантастическими»; однако он готов был признать, что в Палестине евреи выглядят счастливее, «чем в тех жалких местах, из которых они вывезены». У него не вызывала энтузиазма идея, что «рассеянные по всему миру евреи со временем скучатся здесь» (8, 2, 219-220). На взгляд Эсквита, евреи не эмигрировали и не переезжали с места на место, как все прочие люди; их «вывозили», словно скот, они «скучивались», словно саранча. Посетив в 1924 году Палестину, он писал другу:

«Тверия кишит евреями, тогда как Назарет полон христиан» (9, 112). Возможно, его нерасположение к евреям было следствием его общественных и политических контактов с некоторыми ассимилированными английскими евреями, которых не возмущало презрительное отношение к ним и которые, следовательно, вполне заслуживали такого отношения. Марго Эсквит писала: «Хотя среди евреев у меня были и есть преданные друзья, мне часто приходилось вспоминать пословицу, гласящую, что на евреев нельзя полагаться». Она считала, что сравнение с англичанином — величайший комплимент, какой только можно сделать одному из ее «преданных» еврейских друзей. «Руфус Айзеке — один из самых симпатичных людей на свете… Еврей по рождению, он англичанин до мозга костей: чуждый обидчивости, беспокойства и подозрительности, он сочетает мудрость с осторожностью и смеется, как английский школьник» (10, 272).

Чиновник британской администрации в Палестине С. Р. Эшби рассказывает, над чем смеялся в Иерусалиме 25 лет назад один бывший английский школьник. «Английский офицер, принадлежавший к тому типу рыжеволосых англичан, которые во что бы то ни стало добиваются своего, пришел к Стене плача в тот день, когда там ничего не происходило. Достав из кармана шиллинг, он схватил первого попавшегося еврея и закричал: „Бери деньги и плачь, зануда!“ И тот стал плакать» (7, 6). Презрение англичан к евреям еще более ярко обнаруживается в другой истории, рассказанной тем же автором. Некий сионист английского происхождения сказал, что он не представляет себе более благородной смерти, чем пасть во главе еврейского батальона, защищающего страну от арабов. Англичанин, передавший Эшби эти слова, присовокупил: «Господи! Человек, который был англичанином, хочет стать, — тут он сделал паузу, и его голос упал до невыразимых глубин, — левантинцем!» (7, 171).