Кровь брата твоего

Итальянцы, граждане Рима или Флоренции, прибывшие в 13 веке в Англию в поисках удачи, были встречены народом без особого радушия, хотя вечно нуждавшиеся в деньгах короли отнеслись к ним благосклонно. Английские церковники ненавидели их, хотя никто не обвинял их в грехах их предков — римских воинов, распявших Христа. Грабительские методы итальянских ростовщиков воспринимались мирянами и некоторыми церковниками как ненасытное вымогательство пап. Возможно, именно итальянские ростовщики заронили то семя враждебности английской церкви к папскому престолу, которое впоследствии вызвало ее разрыв с Римом. Еще до конца 13 века итальянские финансисты успели прочно обосноваться в Англии. Влиятельная флорентийская семья торговцев и ростовщиков Фрескобальди имела собственное представительство в Лондоне и ссужала короля Эдуарда I значительными суммами.

Эти успехи итальянских банкиров требовали от них значительных усилий. Как итальянцам удалось «завоевать» Англию, рассказывает совладелец фирмы, Джованни Фрескобальди, подытоживший в поучение соотечественникам свой деловой опыт в стихах:

Совет тем, кто отправляется в Англию:

Оденьтесь в темные одежды, будьте приниженны, Глуповаты на вид, а на деле хитроумны; Да обрушатся беды на голову англичанина, досаждающего вам. Избегайте неприятностей и воинственных людей; Щедро тратьте деньги и не выглядите скаредами; Платите в установленный срок; будьте любезны, взыскивая долг, Делая вид, что вы вынуждены востребовать деньги. Не задавайте ненужных вопросов; Покупайте все, что кажется вам доходным; Держитесь подальше от придворных, Следите за тем, кто пользуется влиянием. Разумней действовать заодно с соотечественниками Да не забывать пораньше запирать на засов свои двери.

Если бы это «наставление» сочинил еврей, оно, возможно, заняло бы более заметное место в английских хрестоматиях по истории. Его снабдили бы соответствующим комментарием о еврейской хитрости и двуличии в денежных делах, а может быть, и о еврейской манере действовать заодно, чтобы обманывать простодушных англичан. Большинство авторов, обвиняющих евреев в низменном пристрастии к деньгам, как правило, умалчивают об итальянских ростовщиках, чью деятельность один из исследователей средневековой экономики оценил как возвышенное призвание: "Энергия, искусство и предприимчивость, — писал он, — превратившие итальянцев в банкиров Европы, — это лишь другая сторона той жизненной активности, которая произвела на свет очищающую страсть «Новой жизни» и гневные обличения и сумрачные образы «Ада»10 (150, 133).

Мнение, что евреи особенно склонны к ростовщичеству и по природе более корыстны, чем люди иных культур, возникло в Англии из предрассудка, которому способствовали не только предвзятость некоторых историков, но и неблагосклонное отношение к ним литературы — от Шекспира до Диккенса. Евреи, обрабатывавшие свою землю, когда Англия еще была страной лесов и болот, являются, с точки зрения Голдвина Смита, сбродом, который «за кулисами сцены христианской доблести и возвышенного идеала терпеливо занимался своим пламенным финансовым промыслом» (166, 1, 108).

В средние века евреи часто обирали соседей, прибегая к лихоимству и бесчестным поступкам, однако нет никаких сведений о том, что они прибегали ради этого к насилию или пыткам. В легенде, из которой Шекспир позаимствовал своего Шейлока", злодей, требующий у должника расплатиться куском собственного тела — не еврей, а христианин. Люди, ссужавшие деньги даже под высокие проценты, наверняка были лучшими гражданами, чем те, кто обогащался, пытая свои жертвы до тех пор, пока они не отдавали все свое имущество. Этот способ добывать деньги, санкционированный, а иногда и практикуемый церковными властями, был широко распространен на протяжении многих веков. «Признания, оправдывавшие преследования и ограбление евреев, — пишет Марио Эспозита, — всегда добывались при помощи угроз и пыток» (61, 790).

Папа Григорий откликнулся на сообщение о жестокости французских крестоносцев, которые, используя религиозную нетерпимость короля, под пытками вымогали у евреев деньги. В письме к архиепископам и епископам Франции от 6 апреля 1233 года папа использовал слово «perfidia» в его исконном смысле — «неверие» и заявил, что это неверие не следует рассматривать как причину для непреодолимой розни. Он провозгласил моральный запрет убийства: