Кровь брата твоего

«Великое здание нашей Индийской империи вознеслось, превзойдя всякое предначертание человеческой мысли и творение человеческих рук. Эта империя возведена для нас как для избранного народа, и велика та ответственность, которая проистекает из данного нам таким образом доверия. Чем более мы вдумываемся в обстоятельства рождения и роста Британской державы на Востоке, тем более убогим и близоруким выглядит скептицизм, готовый объяснять столь колоссальный и непостижный прогресс чем угодно, кроме вмешательства всемогущего Провидения с целью, соизмеримой лишь с величием самого замысла» (98, 64).

Когда задолго до начала христианской эры евреи впервые стали оставлять Палестину и отправляться на поиски удачи на просторы Римской империи, они создали сеть торговых поселений во всех портах известного тогда мира, добравшись даже до отдаленных Британских островов. Однако никто никогда не допускал, что они чувствовали глубокую ответственность, не восхвалял их за открытие новых стран для облагораживающего влияния торговли. Напротив, часто утверждают, что куда бы евреи ни приходили, их влияние было губительным и не приносило выгоды никому, кроме них самих. «Еврейство распространилось по всей Римской империи и даже за ее пределы, — сказал один озлобленный пессимист, — словно огромная паутина» (16, 160). «В это время, — пишет современный французский исследователь еврейской истории, — появляется новый, неизвестный дотоле тип еврея — человек, способный делать деньги из всего и имеющий только одну родину — кошелек» (47, 367). Однако не этот «новый тип» принес в Римскую империю страсть к наживе и почитание денег. «Культ денег» уже имел прочные корни не только среди римлян, но и, согласно императору Адриану, среди египтян. «Деньги, — сказал император, — были их богом». И добавил: «И этого бога почитают также христиане, евреи и весь свет». В такой сентенции подытожил император один из аспектов будущей истории западной цивилизации. Ненависть к евреям на религиозной почве, побудившая в 1215 году Четвертый латеранский собор принять дискриминационные постановления против евреев, в 14-15 веках усилилась страхом перед их торговой конкуренцией во всемирной погоне за деньгами — погоне, которая в конце концов привела к открытию Америки. «Самоограничение, тяжелый труд и разум, — заметил недавно лорд Сэмюэл, — преуспевают в конкуренции, но не преуспевают в приобретении друзей из числа конкурентов» (160, 130). Поэтому конкуренты приняли меры, чтобы уничтожить своих противников. И англичане с их практическим здравым смыслом показали миру, как наиболее эффективно достичь этой цели. В 1290 году всем евреям Англии (их было около 15 тысяч) было приказано покинуть страну, причем предварительно были изданы соответствующие постановления, чтобы это действие имело законный вид. Многие семьи жили в Англии на протяжении шести-семи поколений. Все они подлежали изгнанию в течение нескольких месяцев. Исход проводился с должным соблюдением закона и порядка. Евреям было дозволено взять с собой столько личного имущества, сколько они могли унести, и под вооруженной охраной их препровождали в порт для посадки на корабль. Конечно же, английские солдаты говорили, что они «очень сожалеют». Те, кому повезло, высаживались где-нибудь на побережье недружелюбной Европы. Никого это не заботило, и никто теперь не знает, удалось ли им выжить. Один английский капитан-весельчак высадил своих пассажиров на Гудвиновых песках. Когда начался прилив, он отплыл, посоветовав евреям молить о помощи Моисея. «Если можно сказать, что нация совершила преступление, — писал в 1873 году Л. О. Пайк, — одно из величайших национальных преступлений было совершено в Англии, когда под объединенным нажимом церковников, баронов и торговцев евреи были изгнаны из страны» (143, 184).

Так в Западной Европе появился новый страх, в котором еврейский народ жил с тех пор до сегодняшнего дня, — страх, что в любой момент, без предупреждения и без всякого обвинения им; могут приказать собрать свои вещи и отправиться в изгнание; они знали, что им некуда идти.! За границей их, словно крыс, гоняли из одного места в другое. «Они подобны крысам, — сказал I лишь несколько лет назад Леон Доде *2, — паразиты на теле Европы».