Кровь брата твоего

Хотя Лютер и разделял распространенную неприязнь к «ростовщичеству», он не винил в этом евреев, считая, что христиане еще больше наживаются на торговле и ссудных операциях (109, 4, 266). Он негодовал на алчность итальянских банкиров, богатевших при расточительном папском дворе. «Окружающие папу флорентийцы, – писал он в 1518 году, – самые жадные из людей; они злоупотребляют добросердечием папы, чтобы заполнить бездонную пропасть своей страстной любви к деньгам» (80, 1, 348).

Лютер нападал на своих врагов, на католиков или евреев, с тем специфическим оттенком грубости, который всегда находил отклик в немецких сердцах. После того, как он с помощью еврейских раввинов перевел Библию на немецкий язык, он заявил, что теперь это – немецкая книга. А единственная Библия, на которую есть права у евреев, «это та, что у свиньи под хвостом; добытыми оттуда письменами вы можете насыщаться вдоволь» (80, 4, 285). Он обвинял евреев в том, что по субботам они в своих синагогах проклинают Христа; что они при всякой возможности совершают грабежи, предательства и убийства христиан. Лютер облекал свою ненависть в выражения, ставшие образцом для современных немецких гонителей евреев. Сегодня его речи кажутся бредом одержимого:

«Когда Иуда повесился и его кишки излили свое содержимое, а мочевой пузырь опорожнился, евреи с готовностью собрали эти драгоценные вещи, жадно глотали и лакали их и тем самым приобрели такую остроту глаза, что стали видеть такие тонкости Писания, которые ни Матфей, ни сам Исайя… не могли бы заметить; или, может быть, они смотрели в задницу своего бога Шеда *38 и нашли все это написанным в этой дымовой трубе…»(80, 4, 406).

«Дьявол помочился и опорожнил желудок – эти вещи и есть подлинная святыня для евреев… – целовать, пожирать, лакать и поклоняться; в свою очередь и Дьявол жрет и лакает то, что эти его добрые ученики выплевывают и извергают сверху и снизу… Дьявол своим рылом пожирает то, что извергается из ротового и анального отверстия евреев, это его любимейшее блюдо, на которое он набрасывается, как свинья в хлеву…» (80, 6, 78). Хотя современники не всегда одобряли грубый стиль Лютера, они приняли его тезис, что евреи – изгои, дети Сатаны и не могут жить рядом с добрыми немецкими протестантами. «Нам нельзя терпеть, чтобы евреи жили среди нас, ели и пили с нами», – писал в 1558 году лютеранский проповедник Эрхардт, советуя, по примеру Св. Амвросия, «сжигать их синагоги». Не забыл он и о необходимости освободить евреев от их денег: «Следует конфисковать все их деньги, серебро и золото; такие благоверные советы и законы были даны нашим боговдохновенным Лютером». Экспрессивный стиль Лютера зачастую использовался в Германии, а иногда и во Франции для выражения той особой ненависти, которая несет на себе немецкий отпечаток. Немцы выказали подобающее уважение к своей исторической традиции, когда заявили, что первый крупный нацистский погром в ноябре 1938 года был благочестивым мероприятием в честь годовщины рождения Лютера.

Сущность этой немецкой ненависти, которая не претерпела существенных изменений с тех пор, как в 12 веке монах Рудольф проповедовал крестовый поход на Рейне, была проанализирована в начале 20 века писателем Якобом Вассерманом *39. Он впервые столкнулся с этой стороной реальности и обнаружил, что значит быть евреем в Германии, когда его призвали на срочную службу в армию:

«Я впервые встретил ту тупую, окостеневшую, почти немую ненависть, пронизывающую этот народ. Слова „антисемитизм“ недостаточно, чтобы описать ее, так как этот термин ничего не говорит ни об истоках, ни о глубине, ни о смысле этой ненависти. В ней сочетаются элементы предрассудков и умышленного обмана, фанатического ужаса, священнической грубости, злости потерпевшего и ущербного человека, невежества, лжи, бесстыдства, апологетической самозащиты и религиозного изуверства. В этой ненависти присутствуют алчность и любопытство, кровавая похоть и страх перед соблазном и совращением, любовь к таинственному и комплекс неполноценности. По своему составу и подоплеке это специфически немецкое явление. Это – немецкая ненависть» (188, 53). Конечно, представителям других наций было бы очень приятно согласиться с Якобом Вассерманом, что антисемитизм – специфически немецкое явление. Но согласиться с этим – значит игнорировать европейскую историю. Одна из черт этой ненависти, которую порой упускают из виду, состоит в том, что она не зависит от непосредственных контактов с ненавистным народом и может процветать (и фактически процветает) в тех странах, где евреи не жили на протяжении многих поколений. «Мои более счастливые собратья по вере, – писал Герцль *40, – не поверят мне, пока юдофобы не докажут им на практике, что чем дольше антисемитизм остается без употребления, тем более яростно он прорывается». Поэтому выражение «каждый еврей носит антисемитизм за плечами» не объясняет распространенности и постоянства этой заразы; скорее истина состоит в том, что каждый христианин носит за плечами антисемитизм.