Кровь деспота

Путешествие по ущельям завершилось на шестой день. Безжизненные пространства, на которых решались пустить корни лишь чахлые деревца и сухие кусты, сменились покрытой зеленью долиной, стоило нам спуститься вниз. Мы миновали небольшой распадок, по дну которого бежал стремительный ручей, и очутились во владениях самопровозглашенного князя Трех Долин. Одного из многих. Видимо, тот, у кого хватало средств возвести в горной стране замок, тут же превращался в аристократа с богатой родословной. Наверняка каждый второй «князь» считал себя дальним родственником нардарских императоров. И это вызывало беспокойство. Камень Хантала, без сомнения, пробудит в этих алчных душах новые чувства и поведает о новых возможностях, что могут возвысить их над прочими. С другой стороны, мне ли сейчас волноваться о такой ерунде? С большой долей вероятности, скоро я буду сжимать в руках тяжелую кирку и изнурительным трудом повышать благополучие местного правителя, поскольку мудрость — это одно, а способность узнать в необычном украшении древний атрибут власти — совсем другое. Насколько я знаю, в нардарских свитках есть несколько изображений этого камня, и они похожи друг на друга столь же сильно, как курица похожа на орла. Других способов опознать камень я не знал. По легенде, эта реликвия была вручена Ханталу Первым Прорицателем. Она одарила царственного владельца даром предвидения, поэтому и называлась также Камнем Откровения. Однако Алабель, владея драгоценностью много лет, что-то прорицала до крайности паршиво. Стоило смахнуть пот со лба и поглядеть на ржавые оковы, чтобы понять это.

Какими бы печальными ни были мои мысли, повлиять на ход событий они не могли. Наша группа продвигалась по долине, и чем ровнее становился рельеф, тем больше хижин и полей встречалось на нашем пути. Однако заниматься земледелием здесь было сущей мукой, поэтому большинство подворий держало коров и овец. Немногочисленные крестьяне кланялись Тенару и его людям, но на все расспросы только плечами пожимали. «Незнамо, милорд», — эта фразу скотоводы повторяли, будто сговорившись.

Ближе к вечеру на одном из утесов я увидел сооружение, которое при небольших оговорках можно было назвать замком. Окруженное частоколом приземистое каменное строение с одной-единственной квадратной башней было возведено перед обрывом каким-то незатейливым архитектором. Никаких излишеств, зубцов, балконов и черепичных крыш, лишь огромная двустворчатая дверь в форме полуовала и окна, расположенные в четырех метрах от фундамента. Пологая двускатная крыша была покрыта толстым слоем дерна, так что если бы не башня, здание можно было посчитать просторной конюшней, а то и хлевом. Однако это была княжеская резиденция.

Тенар выполнил свой долг. Он довел истощенных и пошатывающихся пленников до нужного места. Даже я сейчас подумывал о том, что броситься вниз головой в шахту — не самая плохая идея, что уж говорить о последнем приятеле из нашей цепочки. Он падал уже столько раз, что раздосадованный Лексо в сердцах воскликнул: «Да прибейте вы уже его! Это будет самым милосердным поступком за всю вашу жизнь!» Бывший капитан галиота пытался протестовать, однако помутненный разум не давал языку воли, и изо рта доносились лишь малопонятные звуки. Спасло капитана появление в пределах видимости княжеских хором.

Конный разъезд местного правителя повстречал нас довольно поздно. Несколько всадников узнали у чужаков цель визита и отправили гонца в укрепление. Всего час спустя мы стояли у княжеского порога, в то время как Тенар беседовал с хозяином внутри.

Сперва я подумал, что в главный зал людей нашего положения просто-напросто запрещено впускать, что Тенар узнает все, что нужно, и отправится восвояси, но мои опасения не оправдались. Князь, как оказалось, любил общаться с пленниками, да только пленники не всегда были этому рады.

Нас впустили в зал в то время, когда горы уже почти поглотили солнце. Повсюду полыхали факелы, звучала суровая музыка, а воины и землевладельцы сидели за длинными столами. Бились друг о друга наполненные до краев кружки и покатые лбы местной знати. Мало кто из них мог похвастаться дорогими плащами или меховыми шапками, но они не были от этого менее счастливы. Лилось вино, пожиралось мясо — обычный вечер, обычный ужин. Я же, глядя на сваренную целиком баранью голову, чуть не лишился чувств.

— Что встали?! — возмутился нашим замешательством Тенар. — Вперед идите!