Кровь Дезидерия (ЛП)

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Тень

Распространяется информация о нападении на южной стороне двора Асиза. Граница двора, самая дальняя от замка королевы. Место, где живут несколько местных жителей, старающихся держаться подальше от центра деревни, строящих хижины на окраине леса. Я позволяю своим теням растворить меня в ночи, когда увеличиваю скорость к месту атаки. Это идеальное время для одного, так как знаменитый бал Асизы в самом разгаре, где все правители сосредоточены на развлечениях в течение вечера. Я ощущаю, эти шумные и переполненные балы, где слишком много людей дышат одним воздухом.

Луна излучает эфирное сияние повсюду, заливая землю волшебным светом, который слишком нежен для таящегося зла. Холодный воздух — это благословение, которое держит меня настороже. Я опускаюсь на землю и упираюсь обеими ногами в подлесок, сглаживая тени, когда смотрю перед собой.

В хижине передо мной устрашающе тихо, но Испорченные все еще знают, как охотиться за добычей. Их логическое мышление в стратегии все еще существует, даже когда яд превращает их в животных.

Мои ботинки шуршат, когда ветка хрустит под моей ногой, и я проклинаю себя за то, что не заметил этого. Пока я осторожно крадусь вперед, до меня доносится металлический запах, заставляющий мои ноздри раздуваться.

Я решаю послать все к черту и отбрасываю осторожность на ветер, срываясь с места в полном спринте. Я в считанные секунды прохожу через выломанную дверь и выхватываю свой меч из ножен, когда острый запах Испорченной крови смешивается с красной кровью того, кто в здравом уме. Издалека в комнате царит тусклый свет, так как камин все еще горит. Замедляя свои движения, я вижу, что фонарь с незажженной свечой в нем лежит частично разбитый на полу, из фитиля все еще струится дым. Тающий на свече воск все еще теплый, когда я окунаю в него палец.

Они близко.

Я бесшумно ступаю ботинками по половицам в помещение, похожее на кухонную зону. Справа от меня мелькает размытое пятно, и, не колеблясь, я вытягиваю руку, хватая Испорченного за горло, прежде чем взмахнуть мечом и вонзить его ему в живот, направляя под углом в грудь. Из раны хлещет маслянистая жидкость, когда я отдергиваю свой меч назад. Бездушные черные глаза с темными прожилками, разбегающимися во всех направлениях, смотрят на меня, не видя, когда тело падает на пол. Мои глаза начинают гореть от отвратительного запаха, исходящего от трупа, но через несколько мгновений тело превращается в пепел. Как будто его никогда и не было.

Я чувствую укол скорби по человеку, у которого была жизнь до того, как ее разрушил Падальщик, но затем меня переполняет ненависть к монстрам, в которых они превращаются. Убивая невинных, разрывая их на части по кусочкам, выпивая их кровь. Похоже, что они не удовлетворяются человеком, которого убивают. Возможно, они ищут что-то еще, но эта часть все еще остается для меня загадкой, сводящей меня с ума, когда я пытаюсь выяснить первопричину их повседневного вторжения.

Крик вырывает меня из моих мыслей, и я выбегаю через заднюю дверь, не потрудившись почистить свой меч, оставляя остатки моей добычи, стекающие с кончика в качестве предупреждения. В тот момент, когда холодный воздух ударяет мне в лицо, я прыгаю к Испорченному, держащему женщину-фейри в воздухе за горло. Когда я подхожу достаточно близко, я ударяю рукоятью своего меча по его затылку. Сила заставляет его отбросить женщину и угрожающе повернуться ко мне. Темные вены тянутся вверх по его рукам, шее и вокруг глаз. Глаза, которые похожи на бесконечные ямы смерти, глубоко проникают мою душу. Издав еще один вопль, он бросается вперед с чистым, первобытным инстинктом убивать. Они могут быть умны, когда дело доходит до охоты и пребывания в укрытии, но как только они находят свою цель, они становятся неуправляемыми.

Он замахивается своими острыми когтями на мою шею, но я блокирую удар наручом на своих кожаных рукавах. Я сгущаю свои тени, образуя более прочный щит, и растворяюсь в ночном воздухе.

Монстр останавливается в замешательстве, пока я вонзаю свой меч прямо ему в грудь. Этот не так-то легко падает. Он смотрит вниз на источник боли и, все еще оставаясь в тени в темноте, отшатывается назад. Рычание срывается с его потрескавшихся губ, прежде чем я вынимаю серебряный клинок из его отравленного сердца.

Я позволяю своим теням на мгновение рассеяться. Моя ошибка.

В меня с силой ударяют сзади. Летя вперед, я умудряюсь кувырнуться, вскакивая на ноги, чтобы увидеть Испорченную женщину, подпитываемую безумной силой. Она приседает, неестественно наклоняя голову, прежде чем броситься вперед на высокой скорости. Я расставляю ноги, рисую свои тени и держу меч перед собой.