Кровь Дома Базаард

На приглашение откликнулся даже Митан, чем немало удивил всех и обрадовал Лиан. Последнее время орленок исчез из поля зрения, но все были слишком заняты своими делами, чтобы узнать, как он. Зная крутой нрав ша-Олошта, Лиан предположила, что Владыка запер внука в Колапуту за какую-нибудь провинность, оборвав тому все каналы связи. И все равно она чувствовала себя неуютно из-за того, что не пыталась помочь Митану с его тяжелой ситуацией, пусть он и отвергал любые попытки поддержки.

Теперь они сидели у Синнерхо, расстелив на траве два пледа и слушая, как шумит листьями гигантских осин начинающий холодеть ветер. Вечер только начинался, и солнце еще проблескивало сквозь листву.

Су устроился рядом с Лиан, близнецы – друг с другом, и только Митан сидел один. Вопреки опасениям, вид у него был не такой потерянный, как раньше. Возможно, сказался возраст, но орленок как будто стал чуть увереннее в себе и даже охотнее прежнего участвовал в общем разговоре. Да и песочного цвета рубашка уже не таким парусом раздувалась на груди, хотя то, что Митан до сих пор носил клановые цвета, что во внешнем мире было свойственно только маленьким детенышам – Су, олени и сама Лиан пришли в человеческой одежде, – несколько смущало и тревожило.

В какой-то момент Лиан оглядела друзей, радуясь тому, что после вступления в Игру они смогли сохранить общение, – в мире хеску это было редкостью. И тут же вздрогнула, резко поняв, что их стало меньше: ни Цуради, обычно в одиночку занимающего полпледа, ни Алимио, всегда устраивающейся рядом с ним, словно пытаясь согреться рядом с тигром, ни той, из-за кого их здесь нет…

Почувствовав ее грусть, Су мягко коснулся ее пальцев и шепнул:

– Не надо. Сегодня хороший день.

Лиан обернулась к нему, чувствуя тепло его тела и его таэбу.

«Я рада, что ты рядом».

– И я.

Он отвернулся раньше, чем кто-то из них успел о чем-то пожалеть.

Кашлянув, Су окликнул оленицу:

– Тира, как насчет забега?

Та, держа в одной руке бутерброд с красной икрой, отрицательно мотнула головой.

– Я ногу подвернула недавно на съемках. Мы там в такой обуви были футуристической, и надо было по ступеням спуститься, я и грохнулась. Думала, вообще сломала, так больно было. Спасибо Тику, – Тира оглянулась на брата, скривившегося от нелюбимого прозвища, – быстро вправил там что-то куда-то, обошлось, но пока поберегусь.

Су досадливо цокнул языком и перевел взгляд на оленя.

– Ти-ку-энь? Как насчет тебя?

Тот прищурился, смерил волка взглядом и перекинул за спину длинные волосы.

– Почему бы нет?

Поднявшись одним текучим движением, Ти-ку-энь выгнулся назад, словно собираясь опереться на руки, – и вот уже в траву ударили крепкие копыта.

– Ах ты!..

Су вскочил, обдав Лиан запахом кожи и бензина от своей куртки, и прыгнул вперед, в воздухе приняв истинный облик, – только серо-черная тень зависла на мгновение над пледом с разложенными там угощениями, прежде чем передние лапы коснулись земли рядом с Тирой.

Они с Лиан переглянулись.

– Позеры, – фыркнула оленица, и от этого простого замечания, от дурашливого поведения двух взрослых хеску Лиан вдруг стало спокойно и хорошо. Она прикрыла глаза, сосредоточиваясь на ощущениях, на отпечатках таэбу, на окружающих запахах, стараясь сохранить этот день и этот вечер в памяти, – момент затишья, когда они все были не членами Высоких Домов, не потенциальными трупами и убийцами, а просто компанией друзей, в которых бурлит кровь и молодость.

Время текло незаметно, хмель не толкнул на глупости, но развязал языки, и они болтали обо всем на свете. Олени рассказывали о перипетиях своей карьеры и демонстрировали фото, которые для этого пришлось распечатать. Су делился историями о байкерах, с которыми теперь проводил много времени, и Лиан была рада, что хоть кто-то может говорить о чем-то, не касающемся Игры. Что бы рассказала она? Как и куда вонзала рикун? Как несколько дней не могла отмыться от запаха шакальей крови?

Тира сквозь хохот описывала Ти-ку-эня, которому пришлось примерить футуристический наряд из упаковочной пленки на тех же съемках, где она подвернула ногу. Брат слушал ее с каменным лицом, а потом, когда Тира, захваченная рассказом, потянулась вперед, размахивая руками, толкнул ее, опрокидывая на плед. Воздух взорвался хохотом, и заискрилось фейерверком веселья таэбу.

– Плешивая корова! – Тира, уже порядком захмелевшая, не спешила подниматься, закинув ногу на ногу и покачивая ярко-желтой босоножкой.

– Заткнись. – Ти-ку-энь закрыл сестре рот ладонью и подхватил с земли пластиковый стаканчик, в котором еще плескалась синяя жидкость. – Лиан, я знаю, что ты не хочешь вспоминать подробности поединка, но у нас в клане есть примета, что, если не почтить первую победу, это к несчастью. Так что, – он, чуть покачнувшись, поднялся на ноги, вскидывая стаканчик, – Лиан из Дома Базаард! Первая кровь, первая смерть. Да простит тебя тот, кто пал от твоей руки, и пусть тела твоего никогда не коснется сиола. Живи и побеждай!