Кровь драконов

Однако чего-чего, но уж такого Гест Финбок точно не ожидал. Он предполагал увидеть грязные раскопки или поросшие плющом руины. Когда корабль преодолел последний поворот реки и пленники узрели раскинувшуюся на склонах Кельсингру, Гест впал в ступор. Громадный город, построенный на невысоких холмах, казался видением из прошлого. Как он мог вообще существовать, не говоря уже о том, чтобы выдержать разрушительное действие времени, непогоды и природных катаклизмов?

И сколько же здесь сокровищ?

Так или иначе, Кельсингре удалось выстоять, и теперь она предстала перед ними во всей красе. Да, пристани нет: ее заменили доски, бревна и грубые самодельные сваи, но причаливать к ним возможно. А когда небольшая делегация Старших спустилась к реке, Гест предположил, что именно им следует внушить мысль о его высоком статусе. Поначалу, когда алый человек приговорил кого-то к смерти, а кого-то к рабству, Финбока охватил ужас: он был потрясен до глубины души. Но теперь, когда жители города принялись спорить, перекрикивая друг друга, Гест вдруг взглянул на происходящее под совсем иным углом. Это же не настоящие Старшие, а те измененные Дождевыми чащобами юнцы, которых отправили сопровождать драконов! Они вырядились в одеяния Старших, и Гест ненадолго обманулся. Но вот неопровержимое доказательство: у берега пришвартован «Смоляной», самый старый и уродливый из живых кораблей. Если «Смоляной» завершил тут свое плавание, то, значит, в Кельсингре собрались и те, кто пережил путешествие… Гест поднял голову, но пока не стал сдвигать капюшон, и начал наблюдать за так называемыми Старшими.

После того как Гест на своей шкуре испытал, на что способны драконы, он сильно сомневался в том, что Седрик или Элис смогли выжить. Оба лишены его предприимчивости, а уж Элис и вовсе знала в жизни только гостиные да чайные. Если он окажется вдовцом, то это даже лучше: как наследнику Элис, ему…

И тут он заметил жену. И чуть не расхохотался: настолько велик был контраст между ее сверкающим нарядом и простоватым лицом. Ее веснушки стали даже ярче, чем прежде (если такое вообще возможно), а рыжие волосы отливали медью. Рядом со стройными и юными Старшими Элис казалась низенькой и толстой. Волосы у нее свивались веревками, а узкие брюки плотно обтягивали икры, обрисовывая все изгибы. Непристойный наряд для горожанки из Удачного, а уж для женщины в ее летах — тем более. Она почему-то стояла рядом с неотесанными матросами «Смоляного»: может, понадеялась, что в грубой компании моряков будет выглядеть лучше? Увы, она ошиблась: подобный фон лишь добавлял ситуации комизма.

А потом Гест с отвращением увидел, как капитан корабля, который первым решился оспорить приказ о казни, грубый мужлан с обветренным лицом, обнял Элис и по-хозяйски притянул ее к себе. И ведь она нисколько не возражала! Напротив, привычно прильнула к речнику, положив голову ему на плечо. А уж когда Элис прижала ладонь к его груди, Гест понял, что у нее с этим мужчиной самые близкие отношения, и оскорбился до глубины души. Простой речник, грубый и невежественный, спит с супругой одного из самых влиятельных торговцев Удачного? Гесту и его семье нанесли немыслимое оскорбление! Теперь он ни за что не согласится принять неверную жену обратно к себе в дом! После того как Элис замаралась и пала столь низко, разве сможет она родить ему наследника, достойного носить имя Финбоков? Он отречется от нее и расторгнет брак!

Но сперва он заявит свои права на половину ее доли в Кельсингре. Обводя потрясенным взглядом город, Гест вновь удивился его размерам. А сколько у него конкурентов? Будем надеяться, что не больше двух десятков. Он попытался быстро пересчитать стоящих тесной группой хранителей, чтобы прикинуть, какой процент сокровищ древнего города принадлежит Элис, но они постоянно перемещались, окружая алого человека, который приговорил калсидийцев к смерти. Один из них что-то кричал насчет суда над чужаками. Что за нелепость?! У них нет никакой власти. Пусть рост у хранителей и высокий, но их чешуйчатые лица еще очень юные, почти детские.