Кровь драконов

Вскоре Тинталья оказалась на раскисшем и истоптанном берегу. Когда она сошла с причала, бо́льшая его часть снова всплыла на поверхность. Однако уцелело, как выяснилось, всего лишь одно судно.

Очутившись на твердой, хоть и грязной почве, драконица остановилась. Некоторое время она просто дышала. Волны жара прокатывались по ее телу, окрашивая чешую в цвета гнева и муки. Тинталья страдальчески выгнула шею и замерла, дожидаясь, чтобы приступ боли стих. Когда мучения стали терпимыми, в голове у синей королевы просветлело, и она осмотрелась.

Те люди, которые с криками разбежались при ее появлении, начали собираться неподалеку. Они окружали Тинталью, будто стервятники, и трещали, как спугнутая стая дроздов. Их пронзительные голоса раздражали драконицу не меньше, чем невозможность отделить хоть один поток сознания от множества остальных.

«Ужас, ужас, ужас!» — вот и все, что они сообщали друг другу.

— Молчать! — взревела она, и, как ни удивительно, люди мгновенно затихли. Пульсирующая боль в ране опять начала возвращаться. Тинталье не было дела до трескучих обезьян. — Рэйн Хупрус! Малта! Сельден! — Последнее из имен она произнесла с особенной надеждой.

Какой-то мужчина — коренастый тип в заляпанной тунике — осмелился обратиться к ней:

— Никого из них здесь нет! Сельден исчез уже давно, а Рэйн с Малтой отправились в Кассарик, и с тех пор их не видели! Равно как и Тилламон, сестру Рэйна. Они все пропали!

— Что?! — Тинталью охватило негодование. Она хлестнула хвостом и громко взвыла. — Куда же они подевались? Значит, тут нет ни единого Хупруса, чтобы заняться мною? Да это просто оскорбление!

— Не все Хупрусы исчезли, о королева! — прокричала старая женщина и бросилась вперед.

Чешуя на ее щеках говорила о том, что она родилась в Дождевых чащобах. Зачесанные назад и сколотые на затылке волосы отливали белизной, но она быстро шагала по широкой дороге, направляясь к дракону. Местные расступились, пропуская ее. Женщина шла бесстрашно, однако дала знак своей дочери, которая бежала за ней вприпрыжку, чтобы та держалась на расстоянии.

Тинталья сощурилась, разглядывая горожанку. Ей никак не удавалось принять удобную позу, поэтому она оставила оба крыла полуразвернутыми и на миг замерла. Она подождала, когда женщина приблизится, а затем произнесла:

— Я помню тебя. Ты Янни Хупрус, мать Рэйна Хупруса.

— Да, так и есть.

— Где он? Я желаю, чтобы они с Малтой немедленно ко мне пришли.

Тинталья не стала распространяться о своей ране. В сердце этой женщины бушевал гнев, лишь прикрытый пеленой страха. И вдобавок до драконицы со стороны хлипкого причала, на который она приземлилась, до сих пор доносились крики и проклятия. Она надеялась, что его приведут в порядок настолько, чтобы ей можно было безопасно взлететь.

— Рэйн и Малта уехали. Я не видела их и не получала от них вестей уже очень много дней.

Тинталья воззрилась на старуху. Странно…

— Ты говоришь неправду.

Она ощутила молчаливое согласие Янни, но фраза, которую та произнесла вслух, противоречила утверждению Тинтальи:

— Я давно не видела их. Я точно не знаю, где они.

Сейчас проверим.

Тинталья медленно повращала своими серебряными глазами и сосредоточилась на Янни. Она собралась с силами и навела на ту очарование. Женщина склонила голову к плечу, а на ее губах появилась слабая улыбка. А потом она выпрямилась и устремила на драконицу суровый взгляд. Янни дала Тинталье понять, что разгадала ее намерения и лишь насторожилась еще больше.

Тинталье мгновенно наскучила игра.

— Хватит уже обманывать. Мне нужны мои Старшие. Ну же, старуха, признавайся: куда они отправились? Я вижу, что ты все знаешь.

Янни Хупрус сурово смотрела на драконицу. Ей явно не понравилось, что ее поймали на лжи. Другие люди, стоявшие позади, беспокойно двигались и что-то бормотали.

— Мне половину баркаса разнесло! — раздался вдруг громкий возмущенный голос.

Тинталья медленно повернулась, понимая, что резкие движения могут пробудить боль. Рослый мужчина, решительно шагавший к ней, нес длинный шест с крюком. Это был какой-то инструмент лодочника, но люди могли использовать его и как оружие.

— Вот что, дракон! — проревел он. — Я не намерен это терпеть! Ты должен все исправить!

И замахал этой своей штуковиной так, что стало понятно: он собрался ей угрожать. При обычных обстоятельствах Тинталья бы вообще не встревожилась: вряд ли подобное орудие способно пробить ее толстую чешую. Оно нанесет ущерб только в том случае, если мужчине удастся найти уязвимое место. Такое, как, например, воспалившаяся рана. Драконица неспешно повернулась к возмущенному человеку, надеясь, что он не догадается истолковать ее медлительность как слабость, а сочтет проявлением презрения.

— Исправить? — язвительно переспросила Тинталья. — Если бы ты все сделал правильно с самого начала, твой баркас не развалился бы настолько легко. И я уж совершенно точно не собираюсь ничего исправлять.