Кровь драконов

Солнце садилось, завершая день, который потряс жизнь Элис до самого основания. Еще накануне в ее жизни существовал некий распорядок. Ночами у нее в объятиях снова был Лефтрин, днем она исследовала поразительный город, а впереди ее ждало заманчивое будущее. А потом прилетел Айсфир – первозданный огромный дракон, напоминающий своих древних предков, и все переменилось. Он обвинил людей в предательстве и призвал к мщению, и его слова пали на благодатную почву. Элис готова была признать, что им необходимо действовать, но ужаснулась тому, как быстро драконы решили разрушить Калсиду. Ибо таково было их во всеуслышание объявленное намерение. Элис и Лефтрин подозревали, что Тинталья и раньше твердила сородичам о необходимости войны, пока Рапскаль старался расшевелить хранителей. А сами хранители! Насколько охотно юнцы ухватились за возможность лететь на войну! Они наперегонки помчались в оружейную, чтобы выбирать оружие и боевые цвета, а затем принялись рьяно чистить мечи. Сильве умоляла Элис прийти и помочь им разобраться с драконьей сбруей и прочими доспехами. И Элис согласилась, прихватив эскизный альбом, где она зарисовала древние фрески. С помощью карандашных набросков она показала хранителям, как раньше экипировали боевых драконов. Она разрывалась между интересом ученого и страхом. Материалы ее исследований уже воплощались в жизнь, и ей казалось, что Кельсингра обрела своих хозяев. Но с другой стороны, Элис мучила тревога, что она сама помогает юным Старшим отправиться туда, где они будут рисковать жизнью.

И убивать.

Она ничего не понимала. Когда хранители стали способны на такое? Осознают ли они, на что идут? Ее собственные воспоминания о вторжении калсидийцев в Удачный внезапно нахлынули на нее. Она снова ощутила вонь от сожженных складов, которая витала в воздухе после атак и грабежей. Сестра ее матери со всей семьей погибла во время первого нападения: их убили прямо в ночных сорочках, даже младшую дочку – девочку трех лет. Позже Элис вместе с матерью забрали их тела. Они привезли трупы на телеге к себе домой, чтобы обмыть и приготовить к погребению…

– Элис, что ты думаешь насчет завтрашнего отплытия?

Лефтрин взял ее за руку и чуть потянул, чтобы заставить встретиться с ним взглядом. Она слишком долго задумчиво молчала. Он испугался, что она снова ушла в свои каменные воспоминания. Она не стала говорить ему, что оказалась в еще более мрачном месте своей памяти.

– Драконы правы. Старая поговорка не ошибается. «Рано или поздно, но война с Калсидой начнется». Там другого не знают. И лучше мы отправимся воевать, чем они придут с войной к нам. А отплыть завтра – не проблема, милый. Мне особо собирать нечего. В последнее время я проводила на «Смоляном» так много времени, что почти все мои вещи уже у тебя в каюте.

– У нас в каюте, – уточнил он с улыбкой. – Теперь это наш дом. Жаль, что не могу обещать тебе приятное плавание. Команда установит на палубе навесы. Больше половины рабов решили начинать новую жизнь здесь. Остальные рабы захотели вернуться в Трехог. Даже с учетом того, что часть людей останется, на камбузе постоянно будет тесно. Хорошо, что погода стала теплее. Половине наших пассажиров придется спать на палубе.

– Уверена, что со мной все будет в порядке. У меня будет возможность уйти в каюту и немного побыть с тобой, а с остальным я справлюсь. И я буду рада снова путешествовать со «Смоляным». Он покажет этим «стойким» судам, как настоящий живой корабль ходит по реке.

Элис ласково провела ладонью по перекладине фальш-борта, словно поглаживая дракона. Лефтрин изумленно покачал головой, ощутив, как по его кораблю прошла сладкая дрожь. Ее рука неподвижно замерла, и она уже тише доба-вила:

– Но меня не радует необходимость снова видеть Геста. Я понимаю, что это придется делать – и мне, и тебе. Дай мне слово прямо сейчас, что не позволишь ему спровоцировать тебя на рукоприкладство.

– Меня? С моим-то мягким характером?

Она прихватила его за рукав и чуть встряхнула.

– Я не дразню тебя, Лефтрин. Заносчивость этого человека не знает границ. Что бы другие ни говорили и ни делали, он видит вокруг только то, что имеет отношение к нему самому, и то, чего ему хочется. Ты не видел его таким, какой он на самом деле. В любой ситуации он находит способ повернуть все к собственной выгоде, находит преимущество для себя. Больше его ничто никогда не интересовало.

– Ну… – Лефтрин замялся, и Элис почувствовала нарастающее беспокойство. Он встретился с ней взглядом, чуть задумался и быстро сказал: – Перевозка Геста – это та проблема, которая, возможно, перед нами не встанет.

– Хранители ведь не предложили ему убежище? С кем он разговаривал? Их надо предостеречь! Этот человек любую ложь способен сделать правдоподобной! Седрик знает, что Гест здесь останется?

От страха ее даже затошнило.