Кровь Джека Абсолюта

— Не помочь ли вам, сэр? — Джек, схватив незнакомца за ворот, мощным рывком перевел его в вертикальное положение. — Ба! — сказал он, заглянув в растерянное лицо полузадушенного захватом верзилы. — Я, оказывается, тебя знаю, дружок.

— Неужели, сэр? — прохрипел тот. — Откуда?

— Откуда? — От слишком резкого физического усилия голова Джека пошла кругом, он уже не столько удерживал парня, сколько сам держался за его воротник. — Не пытайся меня обдурить. — Его вновь шатнуло. — Ты подставной самозванец, игравший вчера за Харроу в крикет.

— Ах, это!

Парень, умудрившийся вывернуться из захвата, теперь придерживал своего оппонента, упершись рукой ему в грудь.

— Ты таскаешься за мной всю ночь. По приказу Мельбури? Да? Отвечай, это он тебя нанял?

Лоб Громилы наморщился.

— Мельбури, сэр? Не понимаю, о чем вы. Я шлялся по кабакам, это да. Как правда и то, что мы где-то виделись раньше. Но клянусь: я ни за кем не таскался.

Джек глазел на него, пытаясь подыскать достойный ответ. В этот миг у него за спиной раздался голос:

— Проблемы, Абсолют?

Джек, оглянувшись, увидел Маркса, а также Ида и Фенби.

— Да, этот парень ходит за мной. Я выясняю, чего ему надо.

— Да нет же, нет, джентльмены. Поверьте. Я никого тут не знаю и ни за кем не хожу.

— А мы… мы знаем его? — вопросил Ид.

— Да, — кивнул Джек.

Повисла пауза.

— Он ч-чертовски ловко управляется с битой, — выдал наконец Фенби.

— И хорошо подает, — добавил Маркс.

— Но вы, джентльмены, играете лучше, чем я, — поспешил заверить Громила. — Ведь вы победили, а я проиграл. Могу я поставить вам выпивку за знакомство?

— О да! — закричали трое могавков и потащили верзилу к столу.

Джек, все еще мучимый подозрениями, поплелся следом. Но он не умел злиться долго, к тому же Гораций — так звали Громилу — оказался замечательным парнем и чем-то напоминал Трива Тригоннинга, сына старины Люти. Он сам сокрушался, что пошел на мошенничество, и шумно радовался тому, что никакие козни не помогли подкупившей его команде, заказывая все новые и новые порции пунша. Джек, соблюдая обет, по мере возможности воздерживался от выпивки, тайком выплескивая содержимое своей кружки под стол, но тут Гораций предложил новый тост, не оставляющий как ему, так и его воздержанию шансов.

— Я хочу выпить за вашего лучшего игрока. Аута не было, джентльмены, в том нет сомнений. Последнее очко мистера Абсолюта привело меня в полный восторг. Сомневаюсь, что мне еще когда-нибудь доведется увидеть более красивое завершение матча.

Ничего не поделаешь, Джеку пришлось пить стоя. Могавки ударами кружек по столу отмечали глотки. Осушив кружку до дна, Джек неожиданно обнаружил, что снова сидит за столом, совершенно не помня, когда он сподобился сесть. Поднатужась, он высказал соображение, что за каждым сражением следует новое, и Гораций горячо его поддержал, усадив рядом с ним какую-то даму. «Ярую жрицу амурных ристалищ», как заявил тут же кто-то. Кто — неясно. Возможно, он сам. Лица друзей то всплывали, то исчезали. Кто-то периодически предлагал разойтись по домам, но Джек настойчиво отвергал эту позорную мысль.

Последним в его памяти было лицо новообретенного друга и жаркий выдох в самое ухо:

— Ты в полном ауте, идиот!

Его разбудил громкий храп, и он тут же приободрился. Эти звуки, особенно где-то под утро, превалировали в общежитии миссис Портвешок. Диапазон их сделал бы честь любому оркестру. Преобладали, конечно же, медные духовые, но к делу шли и фагот, и валторны, впрочем, сейчас, скорее всего, флейта нарушила его сон. Особых причин для беспокойства в том не было, ведь длинная спальня школы вмещала всех ее учеников — от восьми и до восемнадцати лет. Итак, анализ был проведен, и из него непреложно следовало, что он спасен, он добрался до места, и не имело значения как — на карачках или на бровях. Главное, он теперь в безопасности и вполне может спокойно уснуть, что бы там ни было с ним прошлой ночью.

Он вздохнул, повернул голову… и по черепу ему ахнули молотком, вогнав в него клин от затылка до челюсти — разумеется, нижней. Вопль его вылился в сдавленный хрип, застрявший в глотке и вызвавший позыв к рвоте. Желудок стремительно сокращался, и Джек резко вскинулся в намерении добежать до железного бака, стоявшего в углу спальни.

Ему так и не удалось это сделать, а причин на то было три. Во-первых, ноги его запутались в постельном белье, и он просто-напросто рухнул с кровати. Во-вторых, это падение исторгло из него рвотные массы, лавиной покрывшие добрых четыре фута пола и заплеснувшиеся на стену. А в-третьих, он был вовсе не там, где считал.

Последнее подтвердил голос свыше:

— Проснулся, мой сладенький?

Что-то ужасное поднялось там, где он только что находился. Облаченное в грязную, засаленную сорочку. Джек заорал, пытаясь прогнать эту жуть. Но ноги его путались в простыне, а отвратительное видение уже нависало над ним и, хуже того, тянуло к нему свои руки. Отчаянно извернувшись, Джек уперся ногой в ножку кровати, потом отлягнулся, что-то треснуло, порвалось, и он, на лопатках проехав по собственной же блевотине, уперся плечами в стену.