Кровь фей

Хлопающие крылья, вытянутый узкий клюв, когти, казавшиеся окровавленными в лучах Алой Звезды. И глаз – горящий, внимательный глаз посреди лба. Птица подлетала ближе и ближе к Лэннери, а за ней другая, третья, много их. Он прицелился, выстрелил прямо в туловище, покрытое серыми перьями; ещё луч – и взлетела голова второй птицы; третью рассекло на две половины. Лэннери направлял палочку то туда, то сюда. Слышал непрерывное: «Пер-кусса! Пер-кусса! Пер-кусса!» дрожащим голосом Беатии – и повторял сам, пока заклинание не стало звучать как бессмысленный набор звуков.

Это была настоящая бойня. Птицы кидались со всех сторон, и, когда небо слишком быстро потемнело, Лэннери сообразил, что виной тому не приближение ночи. Сверху спускался десяток птиц во главе с самой крупной – возможно, вожаком нечисти. Оперение вожака было темнее, чем у остальных, а клюв длиннее; его огромный глаз, не мигая, уставился на Лэннери.

– Беатия, вместе! – крикнул он. Развернувшись к нему лицом, заметив, куда он смотрит, соратница вскинула руку одновременно с ним, из палочек выскочили два белых луча – словно вспышки молний в грозовом небе.

– Пер-кусса! – сорвалось с губ Лэннери. Он стрелял, не помня себя, снова и снова. Воздух как будто сгустился, дышать стало трудно, сердце билось в груди, как сумасшедшее. Блеснувший белым луч, отлетевшее птичье крыло, брызги крови, попавшие на лицо. Некогда вытереть! Когти, мелькнувшие перед глазами. Прыжок в воздухе в сторону, быстрый взгляд на Беатию, затем на врагов.

Вожак. Ему удалось избежать выстрелов Лэннери и оттеснить того от Беатии. Она сражалась в одиночестве, но пока удача была с ней, и трупы нечисти летели вниз, точно мешки с деревенским навозом. Зато двое или трое кружили за спиной у Лэннери. Не нападали – по-видимому, только следили, чтобы он не улетел от вожака.

Луч. Другой. Третий. Бесполезно! Лэннери чувствовал, как мелко дрожит от усталости и голода его рука. Стоит ему промедлить, перестать нападать, как он окажется в роли защищающегося. Вожак скогтит его, Лэннери, и разорвёт на части так же легко, как сам фей убивал птиц.

Ещё пара белых вспышек, и снова неудача.

– Вин-ци! – выкрикнул Лэннери, отчаявшись попасть в увёртливого противника убийственным лучом. Серебристые путы не успели обвиться вокруг кривых, растопыренных когтей – порвались, как нити, и полетели вниз.

Нити.

Лэннери думал об этом, когда настал его черёд уворачиваться, нырять вниз и лучами отбивать атаки. Передышка – и он завёл руку назад, рванул шнурки котомки. Скорее, скорее! Что же она не открывается? Вожак заклокотал, взмахнул огромным крылом. Так близко! От него пахнуло смрадом.

– Соом-ну! – Сонное заклинание задело вожака вскользь. Его глаза на миг затуманились, и Лэннери выстрелил – вожак опомнился, ушёл от луча, что-то хрипло крикнул. Лэннери закрутился волчком, пусть и не так быстро, как Лейя, и парой удачных выстрелов чуть не ранил вожака. Тот растерялся.

Судорожный рывок, и – наконец-то! – котомка распахнулась. Всё полетело вниз, отвлекая птиц – свиток Аргалена, пустые кувшинчики от росы. Клубок! Лэннери рванулся к нему, подхватил, прижал к груди. Вдруг воцарилась тишина, и в ней Лэннери опять услышал биение собственного сердца, казалось, где-то в горле. Кэаль Справедливая, помоги!

Магия фей – то, что наполняет их целиком, даже волосы. А если это магия не просто феи, а Белой Наставницы…

…поистине, она способна творить чудеса.

Лэннери ухватил клубок за нить. Отбил три атаки лучами, пока она разматывалась, сверкая серебром. А потом бросился к вожаку. Тот опешил. Не теряя времени, Лэннери взмахнул нитью, захлестнул когти, заметался вокруг противника, как вихрь. Бессильно опустились крылья нечисти, из горла вырвался слабый, испуганный писк, словно у малого птенца. Лэннери услышал шум рассекаемого воздуха, оглянулся – прямо перед его носом щёлкнул острый клюв. И тут же птица, ринувшаяся на помощь вожаку, испустила пронзительный крик. Луч, как белое лезвие, высунулся из её груди.

– Беатия! – обрадовался Лэннери.

Птица рухнула, открывая его взгляду фею – на платье пятна, на туфлях пятна, даже волосам уходящая Алая Звезда придала красноватый оттенок.

– Смотри! – Она указала палочкой мимо него.

Сзади вожак хрипел и бился в путах волос Наставницы, но вырваться не мог. И глядя на него, замерли остальные птицы, которых было не меньше десяти. Этой картине не хватало последнего штриха, и Лэннери нанёс его. Целя палочкой в единственный глаз нечисти, он выдохнул:

– Пер-кусса!

Луч вошёл в чёрный, круглый зрачок. Страшный вопль едва не оглушил Лэннери, а голова вожака взорвалась изнутри. Враг забился в агонии, разрывая, наконец, магические путы – но было уже поздно.

– Что творится с остальными!.. – прозвенел ликующий вопль Беатии.

Лэннери огляделся, слыша предсмертный хрип и клёкот со всех сторон. Никто, кроме вожака, не был ранен, но всех выгнула предсмертная судорога. А когда его изуродованный труп камнем полетел вниз, за ним последовали и другие.

Лэннери утёр лицо, скривился от мерзкой вони и пробормотал:

– Прости, Моозза. Мне пришлось это сделать.