Кровь фюрера

— Я хотел бы, чтобы вы разъяснили мне ситуацию, — сказал он на очень чистом испанском.

Гонсалес не стал утруждать себя, придумывая вежливые формулировки, и рассказал, как все было. Обо всем, что произошло на вилле. Упомянул о тринадцати трупах.

Лицо дипломата оставалось невозмутимым до того момента, пока Гонсалес не сказал, каково количество погибших. Тогда визитер слегка приподнял бровь и сочувственно вздохнул.

Когда Гонсалес закончил свой рассказ, возникла длинная неловкая пауза, а затем дипломат заговорил.

— После того как ваш детектив позвонил в посольство, мы связались с центральным управлением полиции Бразилии. Паспорт на имя Брандта — подлинный, а что касается самого Брандта, то я думаю, что глава полиции Бразилии свяжется со своим коллегой в Мехико, чтобы обсудить этот вопрос.

Мужчина помолчал, и Гонсалес увидел, что на верхней губе у него выступил пот. Казалось, он чем-то напуган. Обеспокоен. Когда Гонсалес в подвале вышел к нему в коридор, дипломат попросил разрешения взглянуть на Брандта, только взглянуть, не говорить с ним. Гонсалес впустил его в допросную. Дипломат молча смерил Брандта долгим взглядом, а потом, побледнев, кивнул, и Гонсалес проводил его наверх, в свой кабинет.

— Продолжайте, — сказал Гонсалес.

Дипломат снова сделал паузу, словно сомневаясь, стоит ли еще что-то сказать, а потом протянул:

— Это весьма… щекотливый вопрос. Я думаю, мне следует сначала поговорить с вашим комиссаром.

Нахмурившись, Гонсалес глубоко вздохнул, сдерживая гнев, и посмотрел дипломату в глаза.

— Этим делом занимаюсь я. Вы можете говорить только со мной. У меня тринадцать трупов, а ваш соотечественник как-то в этом замешан. Мне нужны гребаные ответы, и быстро. Кто такой Брандт? Почему ваша сторона настолько заинтересована в нем, что сюда является сам первый заместитель посла? Рассказывайте, и рассказывайте быстро.

Лицо дипломата покраснело от гнева. Он не привык, чтобы с ним говорили таким тоном. «Да пошел ты!» — мысленно произнес Гонсалес. К черту протокол. Уверенность, с какой он говорил, должна была убедить дипломата в том, что Гонсалес не намерен носиться со всяким дерьмом.

Посматривая на Гонсалеса, дипломат достал серебряный портсигар и прикурил сигарету. Он долго молчал, его загорелое лицо выражало обиду, словно Гонсалес глубоко оскорбил его своим неуважительным отношением. Обычная реакция представителя правящего класса. Однако его обеспокоенность не исчезала. Пот по-прежнему проступал на верхней губе и лбу.

— У меня мало времени, сеньор. Так что рассказывайте, — нетерпеливо заявил Гонсалес.

«Мудак ты гребаный» — хотелось ему добавить, но он поборол искушение.

Несколько секунд дипломат злобно смотрел на него, возмущенный хамским тоном и манерами Гонсалеса. А потом, глубоко затянувшись, почти фамильярно сказал:

— Ну что ж, старший инспектор. Ваш начальник, несомненно, узнает об этом, как только поговорит с начальником нашей полиции. Однако вам я расскажу. Эта информация является конфиденциальной, дело крайне щекотливое…

01:02

Поверхность залива была гладкой как зеркало, а воздух напоен ароматами цветов. Корабль вышел из гавани и взял курс на восток.

Через час после начала путешествия седовласый мужчина вышел на подсвеченную зеленым светом палубу и прошел к корме. Небо над головой было чистым и звездным. Он переоделся в чистую одежду, на нем были ветровка, теплые хлопковые брюки и плотный шерстяной свитер. Душ освежил его уставшее тело и помог избавиться от запаха гнилой рыбы, которым он пропитался, пока они ехали от виллы до гавани.

Он залюбовался расходящимися за кормой волнами и бурлящей белой пеной.

Он позвонил. Передал информацию. Расставил приоритеты.

Близко. Так близко.

Все их планы едва не рухнули.

Но он выжил. Очень жаль Шмидта, однако тот выполнил свою задачу.

И Гальдера. Старый товарищ. Ему уже и так немного оставалось. Стоял одной ногой в могиле. Но его совет очень бы пригодился сейчас.

Тот полукровка, Брандт, свою роль тоже уже сыграл. Груз был доставлен. Груз. Один из ключевых моментов плана.

Корабль резко качнуло, и у него сжался желудок. Он схватился за поручень.

Он был уверен в двух вещах.

Первое — все идет по плану.

Второе — люди, виновные в происшедшем в Мехико, должны умереть. Они и все остальные, кто представляет угрозу. Позвонив, он отдал этот приказ.

Конечно, девушка — совсем другое дело. Она — одна из них. Она — часть сети. Как и ее отец. Полученная от нее информация будет чрезвычайно ценной. Пора ее задействовать, сделать частью системы.

Этим займется Майер.

Он посмотрел на небо.

Будущее определяют не звезды, а мы сами.

И это не спорное утверждение. Наши звезды. Наше будущее.

В последний раз взглянув на море, он развернулся и пошел в каюту.

Дипломату хватило пяти минут на то, чтобы все объяснить.

Гонсалес слушал его молча, не прерывая. Время от времени он, побледнев, с ужасом смотрел на дипломата; услышанное было чудовищным, теперь он понимал, почему Брандт отказывался говорить.