Кровь фюрера

Гринцинг прикурил и сел за стол, жестом пригласив Мольке присесть напротив. Взглянув на часы, он удивленно поднял брови и внимательно посмотрел на Мольке.

— Так что же тебя привело ко мне, Иван? Проблемы?

Мольке кивнул.

— Мне нужна твоя помощь, Иоганн.

— Рассказывай. — Гринцинг снова нетерпеливо взглянул на часы. — Но поторопись, пожалуйста. Мне завтра рано вставать, и мне пора в постельку. — Он белозубо улыбнулся, но, видя, насколько серьезен Мольке, сменил тон и спросил: — Так чем я могу тебе помочь?

Мольке сунул руку во внутренний карман плаща и вытащил конверт темно-желтого цвета. Гринцинг удивленно взглянул на пакет, а Мольке пояснил:

— Я хочу, чтобы ты сделал две вещи, Иоганн. Во-первых, я хочу, чтобы ты меня выслушал, а во-вторых, я хочу, чтобы ты прочитал это послание.

— Что это, Иван? — нетерпеливо спросил Гринцинг.

— Один друг попросил меня передать этот конверт человеку из Федерального правительства — влиятельному и надежному. И я выбрал тебя.

— Я польщен. Ну продолжай же!

— Этого человека зовут Фолькманн. Джозеф Фолькманн. Он агент DSE в Страсбурге.

Гринцинг удивленно поднял брови.

— Это как-то связано с безопасностью?

— Да.

— В масштабах Баварии или всей страны?

— И то и другое. Я мог бы пойти к министру внутренних дел Баварии Кайнделю или связаться с самим Вебером, но я ни того, ни другого не знаю лично.

Гринцинг помедлил, а затем поднес сигарету ко рту, медленно затянулся, словно раздумывая о чем-то, и выпустил колечко дыма.

— Ну рассказывай.

— Я хочу, чтобы ты, читая послание, принимал во внимание два фактора. Во-первых, сегодня в штаб-квартире DSE взорвалась бомба.

Гринцинг скорбно кивнул.

— Когда я ехал в машине, слышал об этом по радио в новостях. Это как-то связано с твоим визитом?

Мольке кивнул.

— Возможно, ты также слышал о том, что убит глава британского отдела DSE. Кроме того, убит еще один сотрудник DSE. Тоже из британского отдела.

— Я думал, что там пропали два сотрудника. По крайней мере, так говорилось в последнем выпуске новостей.

— Второй — это Фолькманн. Он пока не связывался со своими сотрудниками в Лондоне.

Гринцинг снова удивленно приподнял брови, но сказал:

— Пожалуйста, продолжай.

— Во-вторых, Фолькманну полностью можно доверять. Я работал с ним в Берлине. Он — один из немногих людей, которым я доверил бы свою жизнь.

— Почему ты мне все это рассказываешь?

— Потому что после того, как ты прочтешь это послание, скорее всего, ты спросишь меня, доверяю ли я ему. Я хочу прояснить этот момент с самого начала. Я ему доверяю. Полностью.

Гринцинг немного раздраженно спросил:

— Это уже вся преамбула?

— Да.

— Могу я взглянуть на письмо?

Иван Мольке протянул ему конверт, и, когда Гринцинг потянулся за ним, Мольке увидел, что лоб министра покрыт маленькими капельками пота. Политик уже чувствовал, что его ждут неприятности, и, судя по выражению его лица, это его очень беспокоило. Гринцинг открыл незапечатанный конверт и вытащил его содержимое. Аккуратно развернув страницы, он начал читать.

Мольке видел, что загорелое лицо Гринцинга постепенно бледнеет.

— Этот Фолькманн что, шутит?

— Нет.

— И ты действительно ему доверяешь? — с сомнением спросил Гринцинг.

— Я тебе уже говорил, Иоганн. Пожалуйста, поверь тому, что там написано.

Гринцинг медленно покачал головой и перешел на шепот.

— Это невероятно! — Он снова просмотрел письмо, а потом перевел взгляд на Мольке. — Ты что, действительно хочешь, чтобы я пошел со всем этим к премьер-министру Федеральной земли? И сказал, что группа неонацистов планирует захватить власть? Что у них, возможно, есть ядерное оружие?

— Если ты этого не сделаешь, это сделаю я. У нас мало времени. Все это может произойти в ближайшие часы.

— А где сейчас этот Фолькманн?

— В Мюнхене.

Гринцинг опустил листы.

— Надо мной просто посмеются. Ты должен это понимать.

— А ты должен понимать, что если план этих людей сработает, то вся страна будет отброшена на пятьдесят лет назад, — мрачно произнес Мольке.

— Мне кажется, в это трудно поверить. Даже если то, что ты говоришь, правда, то демократический строй в Германии невозможно уничтожить за одну ночь. Это абсурд.

Мольке демонстративно взглянул на часы, а потом решительно посмотрел на Гринцинга.

— У них будет поддержка. В парламенте. В армии. В полиции. Без такой поддержки у них действительно не было бы никаких шансов, и они бы на это не пошли. А ведь достаточно, чтобы несколько влиятельных людей поддержали это безумие, и вся страна погрузится в хаос и повторится тот кошмар, который происходил в Германии пятьдесят лет назад.

Гринцинг покачал головой. Лицо у него было бледным, а голос хриплым.

— Я не могу в это поверить, Иван. Это невозможно.

Мольке глубоко вздохнул.

— Ну хорошо. Тогда давай мне письмо, и я сам пойду к министру, даже если мне придется ломиться в дверь его спальни.

Гринцинг помедлил. Он долго смотрел на письмо в своей руке, а потом, глубоко задумавшись, перевел взгляд на Мольке, и тот увидел, что Гринцинг буквально обливается потом.

— А если министр тебе поверит, каких действий ты от него ожидаешь?