Кровь фюрера

«Это должна быть бомба», — подумал Баргель. Однако они ведь проверили не только здание, но и подвесной кабинет, и даже личные шкафчики охранников из службы безопасности. Ничего. Чисто. Ни малейшего следа взрывчатки. Возможно, люди Виглински что-то упустили? Но в этом он сомневался. Аксель был дотошным до крайностей, и направил проверять здание три команды саперов, причем каждая команда проверяла одно и то же помещение — одна за другой. Они работали быстро и эффективно.

Если это не бомба, то что же?

Баргель еще раз поговорил с начальником полиции о мерах предосторожности, видя мрачное выражение его лица. На виске полицейского вздулся и часто пульсировал сосудик из-за нервного напряжения.

Потом начальник полиции отправился посовещаться со своими сотрудниками и Акселем Виглински, и тут послышался внезапный вой сирен, и у Баргеля оборвалось сердце.

На Шайдеманнштрассе выехала колонна «мерседесов» и полицейских на мотоциклах. Приехали некоторые министры. Они, явно нервничая, выходили из черных «лимузинов», из их ртов валил пар. Вокруг машин толпились копы, а вертолеты спустились пониже. Слышался треск раций.

Три министра поспешно поднялись по лестнице, и Аксель Виглински поздоровался с каждым из них у двери. Внутри их ждали восемнадцать вооруженных охранников. Каждый из охранников отвечал за определенного министра и должен был вместе с телохранителем министра проводить его в подвесной кабинет.

Снова послышалось завывание сирен, показались синие мигалки. Подъехали еще четыре министерских «мерседеса», потом еще два. Следующим был Конрад Вебер.

Суматоха усилилась еще больше, напряжение возросло, когда Вебер подъезжал к зданию. Сотрудники антитеррористических подразделений окружили машину, словно они не доверяли своим коллегам в зеленой форме.

Баргель молился о том, чтобы никто из сотрудников этих подразделений не явился сюда с целью убить Вебера. Охранники выстроились в колонну по четыре человека, а когда Вебер дошел до лестницы, Баргель расстегнул под плащом пиджак — под ним в кобуре у него был пистолет «Зиг и Зауэр» Р-6. Он сделал это на всякий случай, но уже почему-то знал, что здесь ничего не произойдет. Он стал ждать Вебера у стеклянной двери, а тот поднимался по лестнице: длинное темное пальто било его по ногам, а побелевшее лицо было мрачным. По бокам от него шли двое охранников, которые никому не доверяли, даже начальнику берлинской полиции, который их вел.

Пройдя в стеклянную дверь, Вебер грустно кивнул Баргелю. Баргель указал на длинный коридор, ведущий к лифту и подвесному кабинету, а потом облегченно вздохнул. Сейчас, когда Вебер был уже внутри Рейхстага, Баргелю стало спокойнее. На мгновение он замялся. Как ему теперь называть Вебера? Господин вице-канцлер? Господин канцлер? Ладно, лучше употребить обтекаемую формулировку.

— Сюда, господин Вебер, — мрачно сказал он.

Баргель проводил его по выложенному паркетом коридору, а охранники и Аксель Виглински их сопровождали.

Выйдя из дома, Майер направился к освещенной заснеженной дорожке, ведущей к бетонному зданию.

Зайдя внутрь, он щелкнул выключателем, и холодная комната наполнилась светом. Закрыв дверь, он прошел к панели управления и столику с телефоном, бросив быстрый взгляд на серую боеголовку, установленную в центре зала. Он поднял трубку, чувствуя, что нервничает все сильнее.

Двадцать минут назад ему позвонил Бреннер и сообщил новости из Берлина. Оказывается, не только Долльмана убили. В голосе Бреннера звучала паника, и у Майера кровь отлила от лица.

Гринцинг тоже был мертв.

Кессер и его девушка пропали, в квартире Кессера обнаружили следы борьбы.

Бреннер сказал, что перезвонит через десять минут, так как его люди обыскивают квартиру Кессера в надежде найти хоть какую-то зацепку и пытаются также разузнать что-нибудь о Гринцинге.

Но никто до сих пор не позвонил. Линия была разъединена.

Выругавшись, Майер попытался воспользоваться оставшейся линией. Он чувствовал, что на лице выступает пот. Он знал, что все остальные сидят в доме и ждут, когда он вернется, кроме Крюгера, который пошел к КПП, чтобы выяснить, что происходит.

Вторая линия тоже не работала.

Он несколько раз нажал на рычажок телефона, чтобы убедиться в этом, но ничего не изменилось. Бросив трубку, он услышал отдаленный звук. Где-то стреляли.

Он замер на несколько секунд, прислушиваясь и почти не дыша, словно животное, почуявшее опасность. Его сердце на мгновение замерло, а потом забилось в бешеном темпе. Наконец ему удалось взять себя в руки, и под звуки пальбы он бросился к двери.

Кружила метель, Фолькманн и Любш наконец вышли из зарослей справа от подъездной дороги.

Впереди все заливал свет прожекторов, на заснеженной дороге виднелись следы шин. Тут было пусто, если не считать двух «мерседесов», припорошенных снегом. Справа виднелась покрытая белым снежным покрывалом крыша плоского бетонного здания. Они тихо двинулись в том направлении и спрятались за одним из «мерседесов».

Фолькманн вглядывался в дом сквозь пелену снега. Там горел свет, но из-за снегопада за окнами ничего видно не было.