Кровь фюрера

— Есть возможность проверить его происхождение? Это может дать нам зацепку. Поскольку он часто получал деньги из немецкого Рейхсбанка, мы можем кое-что выяснить о людях, проживающих в этом доме.

Фергюсон кивнул.

— Хорошо, я попрошу Тома отослать запрос в американский Центр документации в Берлине. Конечно, Шмельц покинул Германию до того, как к власти пришли фашисты. Но кто знает? Учитывая его связь с Рейхсбанком, можно предположить, что он мог быть членом национал-социалистической партии, и тогда в Центре документации на него заведено дело. Я также запрошу информацию по Раймеру, он же Царкин, — тогда подтвердятся сведения, полученные из Асунсьона. Если то, о чем сообщил Санчес, правда, то у них должны быть такие данные. Лейбштандарт СС. Это та же дивизия СС, в которой служил отец девушки, я прав?

— Да, сэр.

— И вот еще что. Вы доверяете этой девушке?

— В каком смысле?

— Она знала Винтера по университету. Ее отец и Раймер служили в одной дивизии СС. Я не удивился бы одному совпадению, но, так как их уже два, у меня возникают определенные сомнения. К тому же существует и третье совпадение.

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Она была в Южной Америке и хорошо знала того журналиста. Как вы считаете, она рассказала нам все, что ей известно?

Фолькманн покачал головой.

— Не могу знать, сэр.

Фергюсон кивнул, давая понять, что совещание закончено.

— Хорошо, на этом и остановимся. Удачи, Джозеф. И оставайтесь на связи, чтобы я мог информировать вас, если что-нибудь получим из Асунсьона.

Фолькманн встал и вышел из кабинета. Когда дверь за ним закрылась, Фергюсон посмотрел на Петерса.

— Как вы думаете, он справится?

— Простите, сэр?

— Ну, вы же знаете, как Фолькманн ненавидит немцев.

Петерс пожал плечами.

— Вы предпочли бы, чтобы этим занялся я?

— Нет. Фолькманн хорошо владеет языком, и у него есть опыт. Я думаю, что мы пока оставим это дело за ним. Кстати, эта девушка сейчас живет у него.

Петерс удивленно поднял брови.

— Да, а кто это предложил?

— Фолькманн сам так решил. — Фергюсон улыбнулся. — Либо он уже не так категоричен, либо действительно не доверяет этой девушке и хочет быть к ней поближе.

— Вы хотите сказать, что она что-то скрывает? Не рассказывает нам всего?

— Думаю, да. Но тогда возникает вопрос, зачем она сама к нам пришла. И почему она настаивала на том, чтобы этим делом занималось исключительно DSE, а не федеральная полиция? — Фергюсон помолчал. — Что-то тут не так, Том. И мне это не нравится. — Он посмотрел на Петерса. — Кстати, как она выглядит?

— Девушка? Сногсшибательно. Чтобы хоть раз увидеть такое тело, можно ползти к ней по битому стеклу.

Фергюсон улыбнулся.

— Это все на сегодня, Том.

— Хорошо, сэр.

Восточный ресторанчик в Пти Франс был практически пуст, если не считать их двоих.

Светлые волосы девушки рассыпались по плечам. Она сделала Макияж, надела голубой свитер и черную юбку, а на ногах у нее были черные чулки.

Возле их столика суетился официант, подавая мясо с хрустящей корочкой и овощи. И бутылку сотерне в ведерке со льдом.

Фолькманн рассказал ей об отчете Санчеса, подчеркнув, что это конфиденциальная информация. Он наблюдал за выражением ее лица, рассказывая о прошлом Царкина, о владельце особняка в Чако и о том, что его сотрудники теперь копаются в прошлом Шмельца и Раймера. Эрика Кранц явно была удивлена, а потом она нахмурилась.

— Но ведь контакты Рейхсбанка с Эрхардом Шмельцем осуществлялись давно…

— Все равно это нужно проверить. Возможно, что совпадение дат — на фотографии и первого перечислении денег Шмельцу — это не случайность. Кроме того, мы сможем что-нибудь выяснить о сыне Шмельца, ведь кроме имени мы о нем ничего не знаем.

Поставив стакан, девушка посмотрела на Фолькманна.

— Я не понимаю — вы хотите сказать, что в архивах хранится информация такой давности?