Кровь? Горячая!

В лифте она чувствовала себя так, как будто на нее что-то давит. Она едва могла дышать в толпе людей, которые, казалось, вознамерились выдавить из нее жизнь. К тому времени, когда лифт добрался до 36-го этажа, она вся дрожала словно в лихорадке. В своем кабинете она прислонилась спиной к двери, тяжело дыша, удивляясь своему странному состоянию: «Что это? — страх, возбуждение или и то, и другое вместе?»

* * *

В этот вечер она пошла в театр на «Отверженных» — ее пригласил Доминик Бросс, владелец студии звукозаписи «Бросс Рекордс», с которым она познакомилась, когда работала у него. Доминику было 55 лет, он был седовлас, симпатичен, разговорчив, самоуверен, и Марго не собиралась ложиться с ним в постель в ближайший миллион лет. Но компания его ей всегда была приятна, а он неизменно вел себя как истинный джентльмен.

В середине второго акта Доминик наклонился к Марго и спросил шепотом:

— Странный запах здесь, ты не чувствуешь? Марго принюхалась. Она чувствовала только мускусный запах «Изабей» — духов, подаренных Джеймсом Бласко. Нагревшись на ее коже, они стали издавать такой глубокий, такой чувственный аромат, какого она никогда еще не встречала. Возможно, и было ошибкой принять в подарок эти духи, но было в них что-то особенное, что-то эротическое, что-то, что кружило голову.

— Не знаю, — недовольно сказал Доминик, — пахнет какой-то мертвечиной.

* * *

Когда она вернулась домой после ужина с Домиником, у двери квартиры ее ждал Джеймс Бласко. Она была злая и очень усталая. С Домиником явно что-то случилось: он был бесцеремонен, тороплив и даже не согласился подняться к ней выпить чашечку кофе. Когда она обнаружила у своих дверей Джеймса Бласко, настроение у нее отнюдь не улучшилось.

— Интересно, — сказала она, доставая ключ, — как это Лиланд пропустила вас в дом.

— Ну, вы же меня знаете, — улыбнулся Джеймс Бласко. — Подкуп и лесть — вот мое оружие.

— Я не собираюсь приглашать вас к себе, — заявила Марго. — У меня был ужасный вечер, и все, чего я сейчас хочу, — это ванна и немного сна.

— Простите меня, — сказал Джеймс Бласко. — Я все понимаю и не собираюсь вторгаться в ваш дом. Но я хотел бы дать вам вот это.

Он достал из внутреннего кармана длинную черную коробочку для ювелирных украшений, и прежде чем Марго успела запротестовать, открыл и показал ее содержимое. Бриллиантовое ожерелье, яркое, переливающееся, словно из сказки, украшенное семью великолепными подвесками.

— Это уже ни в какие ворота не лезет, — запротестовала Марго, хотя не могла отвести глаз от ожерелья. Это была самая красивая вещь, какую ей приходилось видеть в жизни.

Джеймс Бласко улыбнулся — будто кто-то медленно вытягивал ложку из банки с патокой.

— Считается, что это ожерелье было частью выкупа, который Екатерина Великая предложила турецкому султану.

— Ну а кому оно принадлежит теперь? — спросила Марго. На ее лице плясали крохотные отблески света от бриллиантов.

— Теперь, — просто, без всякой торжественности сказал Джеймс Бласко, — теперь оно принадлежит вам.

Марго подняла глаза от ожерелья.

— Мистер Бласко, это просто смешно. Я не шлюха.

— Да разве бы я осмелился оскорбить вас таким подозрением? Возьмите это. Это подарок. Я ничего не прошу за это.

— Вам действительно от меня ничего не нужно? — спросила Марго, глядя на него в упор.

— Возьмите это. Просто я хочу, чтобы у вас было все самое лучшее. И все. Никаких других целей я не преследую.

В его немигающих глазах читался приказ. Марго понимала, что брошка с цветком джинна и духи «Изабей» — это одно. Но если она возьмет ожерелье, то, как бы Джеймс Бласко ни твердил, что якобы не имеет на нее никаких притязаний, она все-таки будет чувствовать себя обязанной ему. Вполне возможно, что оно стоит больше ста тысяч долларов. Без всякого сомнения, это была такая драгоценность, о которой никогда даже не мечтали большинство женщин в мире.

— Но почему я? — спросила она шепотом.

— Но почему нет? — ответил он вопросом на вопрос, слегка пожимая плечами.

— Нет, скажите, — настаивала она. — Почему именно я?

Он молчал так долго, что ей стало не по себе, потом задумчиво потер шрам в форме полумесяца у себя на щеке и сказал:

— Есть в этом мире люди, осыпанные всевозможными благами сверх всякой меры. Они — лучшие. Бог дал им все: красоту, блеск, богатство. И затем, словно в порыве безумной сверхщедрости, Он одаряет их снова.

Он помолчал еще немного, потом его губы изогнулись в загадочной самодовольной улыбке.

— Вы из этих людей, вот и все. А теперь, пожалуйста… возьмите это ожерелье.

— Нет, — сказали ее губы. «Что я делаю?» — сказал ее разум. Но руки ее потянулись к ожерелью и взяли его.

* * *

Два дня спустя на коктейле в отеле «Плаза», устроенном компанией «Овермейер и Кранстон», которая была крупнейшим их клиентом, Марго решила рискнуть и появиться в этом ожерелье, которое она еще ни разу не надевала. Она подобрала к нему платье цвета электрик, простого, без претензий, покроя, и скромные сережки с маленькими бриллиантиками.