Кровь? Горячая!

Она повесила трубку, прежде чем он успел ее поблагодарить, сослаться на безрассудство или сказать еще что-нибудь, что тут же пришло на ум. Они договорились о свидании, и Гримдайк знал, что у него никогда не хватит духу — силы воли — отменить встречу.

Он знал, что такой шанс скорее всего больше не представится.

* * *

Жилой квартал был настолько новым, застроенным так недавно, что многие дома еще пустовали, стояли с темными окнами, а дворы были маленькими пустырями, ожидавшими новых жильцов и ландшафтных архитекторов. Поставив машину перед домом Лейни Тэтчер, Майло заметил, что с обеих сторон дома пустые и темные.

Машины Лейни на дорожке не было, ворота гаража были закрыты и заперты на висячий замок. Майло подумал, ездит ли она на работу на машине, но потом поймал себя на том, что тянет, теряет время. Он закрыл машину, не забыв взять подарок, купленный по дороге.

Поначалу Майло хотел купить цветы, но передумал, поскольку не мог решить, какие именно подойдут для данного случая. Свидание вслепую с вероятным продолжением — скользкая штука. Он заехал в кондитерский магазинчик, где за лишний доллар сделали подарочную обертку.

Он нажал кнопку, услышал нежный перезвон внутри. Когда к двери сразу никто не подошел, разум начал дразнить его, подсказывая, что Лейни могла передумать, куда-нибудь уйти, вместо того чтобы встретиться с Майло сейчас, когда между ними уже не было защитного стекла. Он не стал бы винить ее за это, но подумал, что может тогда умереть от разочарования и смятения чувств.

Приглушенные шаги, все ближе. Майло в последний раз подтянул галстук и засунул коробку с конфетами под мышку. Была б такая возможность, он бы убежал — или испарился на месте, — прежде чем она посмотрела бы на него и посмеялась.

Открылась дверная защелка. При виде Лейни Тэтчер, стоявшей перед ним на фоне освещенного дверного проема, Майло скорчил подобие улыбки.

— Добрый вечер, Майло.

— До… добрый вечер.

— Прошу.

Она отошла в сторону, и Гримдайк ощутил дуновение какого-то экзотического аромата, шагнув в узкую прихожую. Благовоние или духи? Он не мог сказать.

— Рада, что вы пришли.

Он заставил себя посмотреть прямо на нее, ощущая, как полыхают у него щеки. На ней было простое платье черного бархата, которое ей шло, но на нескромные мысли не наводило.

— Я принес вам это.

Она взяла пакет, понюхала и улыбнулась.

— Я люблю темный шоколад, спасибо. Хотите посмотреть дом?

— Если можно.

— Вообще-то я только что въехала. Мебель вам придется вообразить.

Он двинулся за ней через гостиную, столовую и кухню, завороженный движением ее бедер. Обстановка была скудной, в соответствии с предупреждением. Там, где она начала отделку, Майло обнаружил сюрреалистические картины на стенах, небольшие изящные фигурки, расставленные на полках и стойках.

На кухне она предложила ему выпить. Майло взял бокал с вином и подождал, пока она нальет себе.

— За страсть.

Майло коснулся ее бокала своим и сделал добрый глоток вина, неожиданно оказавшегося крепким и жгучим.

— Вы не похожи на свое имя, — сказала она.

— Никогда об этом не думал, — ответил он, хотя на самом деле не раз размышлял на эту тему. — Вы тоже.

— Хотите, я вам кое-что расскажу? Флюоресцентная лампа сверху высвечивала ее волосы, оставляя в тени лицо.

— Да… Пожалуй — Лейни Тэтчер — мой сценический псевдоним. Я актриса… или скоро ею стану. У меня запланированы прослушивания. А «Галерея»…

— Понимаю.

— Так и знала, что поймете, — улыбнулась она. — Мои родители приехали в Штаты из Греции в 1949-м. Гражданская война. Мое настоящее имя Танатос. Ламия Танатос.[1]

— Ламия. — Он попробовал произнести необычное имя. — Думаю, оно гораздо привлекательнее другого.

— Думаете?

— Да.

— Я рада. — Она допила вино, и Майло последовал ее примеру. — Еще?

— Если можно.

По нынешним стандартам дом был небольшим. Майло подумал, что тут еще можно смотреть.

— Спальня.

Здесь она завершила обстановку. Кровать королевских размеров, с двух сторон от которой окна с плотно закрытыми шторами. Один ночной столик украшали лампа и затейливый телефон; другой был увенчан будильником и художественной салфетницей. Комод и туалетный столик — дерево ручной работы, и Майло решил, что это антиквариат. Освещение было мягким, соблазнительным.

— Мне нравится интерьер.

— Да, смотрится.

Она вошла в комнату, и ему показалось вполне естественным последовать за ней. Она повернулась к нему лицом, стоя на расстоянии вытянутой руки если бы только у него хватило смелости ее коснуться.

— Этого вы и хотели?

Майло моргнул и потупился, не в силах ответить связно. Взяв его ладонью за подбородок, она подняла ему голову, пока они не встретились взглядами.

— Вам не следует смущаться. Я — все, чего вы хотели. Вы — все, что мне нужно.

Она медленно повернулась спиной и склонила голову, подставив Майло застежку молнии.