Кровь и лед

— Я не знал ни одного другого такого человека, который всегда был готов прийти на помощь, чего бы это ни касалось. За исключением, пожалуй, Лоусона, — продолжал начальник.

Раздались приглушенные смешки, а Лоусон, сидящий под стенкой рядом с Майклом, Шарлоттой и Дэррилом, скромно улыбнулся.

— А его собаки… Боже, как он обожал своих собак… — Мерфи горестно покачал головой. — Что бы там ни произошло, что бы ни привело к тому, что Кодьяк вышел из себя — опухоль мозга, лихорадка, — самое удивительное, что Данциг… Эрик отнесся бы ко всему с пониманием. Я в этом уверен. Собаки любили его так же, как и он их. — Он провел рукой по волосам. — Поэтому мы обязаны отыскать остальных лаек. Я вам обещаю, мы найдем их во имя его светлой памяти.

— Когда? — выкрикнул один из «батраков».

— Как только погода позволит, — ответил Мерфи. — Если только собаки не поражены тем же недугом, что и Кодьяк.

Мысль об угрозе эпидемии Майклу как-то не приходила в голову. А правда: что, если и остальные лайки подцепили от Кодьяка заразу? Что, если все они превратятся в убийц?

Мерфи поглядел в листок с заметками, зажатый в руке.

— Мне неизвестно, насколько хорошо вы осведомлены о жизни Данцига на Большой земле, но на всякий случай сообщу, что он был женат на замечательной женщине по имени Мария. Она окружной судмедэксперт… — Он на секунду запнулся, осознав всю иронию ситуации. — Живет во Флориде.

Майами-Бич, припомнил Майкл.

— Я говорил с Марией дважды после смерти мужа, сообщил все, что ей стоит знать, и она попросила меня выразить благодарность за дружбу всем, кто здесь находится, — в первую очередь Франклину, Каллоуэю. И еще дяде Барни за вкусную мамалыгу, которую Данциг так любил. Она сказала, что Эрик чувствовал себя по-настоящему счастливым человеком только здесь, когда стоял на полозьях нарт, а вокруг трещал мороз под тридцать градусов. — Он снова нервно скосил глаза на записку. — Ах да… Еще она попросила меня выразить огромную благодарность доктору Шарлотте Барнс за то, что она сделала все возможное, чтобы спасти Эрику жизнь…

Глаза всех присутствующих устремились на Шарлотту, которая сидела, подперев подбородок руками. Врач легонько кивнула.

— … и Майклу Уайлду.

Это стало для Майкла неожиданностью.

— Кажется, он много ей о вас рассказывал, Майкл. Мария что-то упоминала про то, что вы собирались сделать Эрика знаменитым.

— Я и сейчас приложу к этому все усилия! — громко, чтобы все услышали, объявил журналист.

— Данциг рассказывал Марии, что ваш журнал «Эко-Мир» должен был опубликовать его фотографию вместе с собаками — последними собаками во всей Антарктике, как вы знаете.

Строго говоря, журнал назывался «Эко-Туризм», но Майкл, разумеется, не стал его поправлять.

— Фотографии обязательно появятся, — ответил журналист уверенно, как будто решение на этот счет принимает он, а не редактор. Майкл решил, что при случае постарается уговорить Гиллеспи разместить изображение Данцига в окружении ездовых лаек прямо на обложке журнала. Это меньшее, что он может сделать для каюра.

Мерфи продолжал посвящать собравшихся в детали жизни Данцига — как выяснилось, каюр успел сменить миллион профессий, от пасечника и сотрудника службы отлова собак до шофера катафалка («вот так они и встретились с Марией»), — а Майкл опустил голову и погрузился в собственные мысли. Во-первых, до отлета с базы необходимо узнать домашний адрес Марии. Ожерелье Данцига из моржовых клыков до сих пор хранилось у него, и Майклу хотелось переслать ей амулет сразу по возвращении в цивилизацию. Возможно, вместе с фотографией мужа, где он был бы запечатлен во всем своем великолепии, рассекающий на санях снежную бурю.

Кроме того, следовало позвонить в Такому, в дом семьи Нельсонов. Майклу не терпелось узнать, как прошел переезд и стала ли Кристин проявлять хоть какие-нибудь признаки сознания после того, как попала в родной дом. Конечно, он догадывался, каким будет ответ, к тому же не сомневался, что сообщит его Карен, однако считал своим долгом удостовериться, что ничего не изменилось. Его занимал и другой вопрос: как долго продлится такая жизнь? Обрывочные сведения о комах и вегетативных состояниях, которыми располагал Майкл, давали основание судить, что Кристин может лежать овощем бесконечно долго.

Дядя Барни, садящий в нескольких футах от Майкла, громко высморкался в красный носовой платок. Мерфи тем временем рассказывал о том, как Данциг однажды умял неимоверно большую порцию какого-то блюда.

Следующим вышел Каллоуэй и поведал забавную историю про то, как безуспешно пытался одеть Данцига в водолазный костюм стандартных размеров. Бетти и Тина, в свою очередь, рассказали о том, что однажды во время сумасшедшего бурана Данциг любезно помог им выгрузить ледовые керны. Майкл невольно прислушался к беснующейся за узкими окнами вьюге и поскрипыванию волнистых металлических листов, которыми были обшиты стены модуля. Буран мог пойти на убыль через час, а мог растянуться и на целую неделю. На полюсе, как успел понять Майкл, ни в чем нельзя быть уверенным.