Кровь и лед

И снова в голове прозвучал тревожный звоночек — Майкл давно взял за правило не полагаться на результаты работы, выполненной посторонними альпинистами, особенно людьми, которых он вообще в глаза не видел. Но он не стал настаивать, чтобы Кристин не использовала чужой крюк. Ему тоже хотелось поскорее добраться до заветной полки и готовиться к ночевке; закат обещал быть потрясающим.

Кристин вставила в извивающуюся трещину еще одну закладку и медленно продолжила подъем. Майкл немного подтравил веревку, глядя, как она ощупывает скалу рукой, выискивая уступ, за который можно было ухватиться. И вдруг что-то пошло не так.

— Черт… — донеслось до Майкла.

Мгновение спустя его обсыпало пылью, а по шлему забарабанили камушки. Он и проморгаться толком не успел, как почувствовал, что веревка ослабла — ослабла катастрофически, — после чего услышал звонкий металлический лязг выскакивающих из скалы крюков и закладок и вопль промчавшейся мимо него Кристин. Майкл инстинктивно напрягся и изо всех сил вцепился в веревку, однако скорость ее падения была слишком высокой. Крюки смогли удерживать их всего какое-то мгновение, а затем также вылетели из камня. Веревка у него на плече туго врезалась в кожу, словно жгут, и Майкла рывком развернуло. Тогда, все еще полуслепой, краешком глаза он заметил, как Кристин с размаху стукнулась головой о стену утеса. Ее крик вмиг оборвался. Затянувшаяся веревка вывихнула Майклу плечо, причиняя адскую боль, однако он все же умудрился — правда, и сейчас не понимал, как ему это удалось — прервать собственное падение. Он лежал, отброшенный на самый край узкого карниза, на котором стоял мгновением ранее, и держался за спасительную веревку, балансируя на грани жизни и смерти. Наступила тишина, нарушаемая лишь тихим поскрипыванием веревки и потрескиванием камня, который медленно ее подтачивал.

Как долго он пребывал в таком положении, Майкл и сейчас бы не ответил. В памяти остались лишь расплывчатые воспоминания о том, как он сделал из веревки петлю, накинул ее на большой каменный выступ, затем пропустил через крюк, который вбил свободной рукой. Прокричал что-то Кристин вниз; ответа не последовало. Тогда он порылся в рюкзаке, достал свисток, припасенный на случай нештатных ситуаций, и подул в него так громко, как только позволили легкие, однако свист отражался от расположенных неподалеку утесов и затухал.

Прежде чем думать о том, как поднимать Кристин из пропасти, следовало позаботиться о поврежденном левом плече, которое в отсутствие посторонней помощи предстояло вправить самостоятельно. Майкл обдумал имеющиеся варианты, и пока наиболее целесообразным ему представлялось использовать плоскую каменную стену позади себя. Он закрепился надежнее и, сделав глубокий вдох, изо всей силы приложился плечом к скале. Руку пронзила дикая боль, но в суставную впадину плечо не вернулось. Майкл рухнул на колени и вывернул из желудка остатки протеинового батончика. С трудом оттолкнувшись ногами от стены, обтер губы и еще раз внимательно осмотрел рельеф утеса. Его внимание привлек участок, где стена выпячивалась, словно живот беременной. Поразмыслив, он пришел к выводу, что если сумеет превозмочь боль, то с помощью этой выпуклости удастся вернуть плечо на место. Майкл понимал, что действовать надо оперативно, так как Кристин продолжала покачиваться на одном конце веревки, на высоте тысячи футов над раскинувшимся под ними сосновым лесом.

Он приставил плечо к выпирающей части утеса и сильно надавил им на камень; раздалось отчетливое похрустывание сустава, с которым кость постепенно возвращалась в исходное положение. И хотя боль была запредельной, все мысли Майкла были заняты только Кристин. Он приналег посильнее, сместил точку приложения силы вверх, затем вниз, потом поерзал плечом из стороны в сторону. С каждым таким движением он ощущал, как части поврежденного сустава приближаются друг к другу, и наконец, словно элемент головоломки, встающий на место, рука со щелчком вернулась туда, где ей и положено быть. Обливаясь потом и дрожа как осиновый лист, Майкл сделал несколько жадных глотков воздуха.

Он достал из рюкзака бутылку с водой, отхлебнул из нее и начал понемногу подтягивать Кристин к уступу карниза. На все его оклики ответом была лишь зловещая тишина. Наверное, от удара Кристин всего лишь потеряла сознание… Но когда ее голова показалась над краем полки и он увидел, что желтый защитный шлем расколот словно ударом огромной кувалды, стало ясно, что дела плохи. Совсем плохи.