Кровь и мёд

Я поняла, где она.

Необходимое зло

Рид

Исчезновение остальных беспрестанно напоминало о себе, будто незримо присутствуя рядом как нечто живое. Оно петлей опутало нас, и с каждым едва слышным звуком узел затягивался все туже. Бо пнул камешек, и Жан-Люк напрягся. Коко слишком резко вздохнула, и Блез зарычал. Он уже наполовину обратился, чтобы лучше чуять Лу – и сразиться с неведомыми врагами, которые таились в туннелях. Глаза его зловеще сверкали в полутьме.

– Дело не только в Селии и Лу, – яростно выпалила Коко некоторое время назад, когда Блез попытался уйти на поиски своих пропавших детей.

Как ни странно, он не смог учуять их след. Не сумел понять, куда делись все остальные. Они просто… исчезли.

– Дело в Моргане. Это явно ее когтистых рук дело. Где бы она ни была сейчас, Лиана и Терранс окажутся там же. Поверь.

Никто не стал говорить вслух о том, что это означало. Все и так знали.

Даже миг во власти Морганы – это уже слишком много. Слишком поздно.

– А у нее правда руки когтистые? – пробурчал Бо пару минут спустя.

Коко вскинула брови.

– Ты же был в Шато на Модранит. Ты сам видел ее руки.

– И они были не когтистые.

– А жаль. Эта тварь банальна до крайности, ей бы еще горб да бородавку на нос – и будет в самый раз.

Даже Жан-Люк не удержался от улыбки. Его балисарда камнем давила мне на грудь. Наконец я понял, что больше не вынесу этого, вытащил ее из ножен и протянул ему.

– Вот. Возьми.

Улыбка Жана-Люка растаяла, и он споткнулся на ровном месте.

– Почему… почему ты мне ее возвращаешь?

Я сжал его пальцы на рукояти.

– Она твоя. Моей больше нет.

Я пожал плечами, но, как ни странно, не вымученно, а… легко. Будто поступил правильно и освободился от тяжкого бремени.

– Может, это и к лучшему. Я ведь больше не охотник.

Жан-Люк уставился на меня. И наконец плотина прорвалась.

– Ты ведьмак. Ты убил Архиепископа… колдовством. – Его голос был исполнен укоризны. Боли от предательства. Но в глазах Жана-Люка я увидел крупицу надежды. Ему хотелось, чтобы я все опроверг. Хотелось обвинить кого-нибудь другого – кого угодно – в том, что произошло с нашим патриархом. И в этой крупице надежды я узнал своего старого друга. Он все еще был там, внутри. И хотел поверить мне, несмотря ни на что. Эта мысль могла бы согреть мне сердце, но увы.

Потому что надеялся он зря.

– Да.

Я увидел, как надежда в глазах Жана-Люка угасла. Он отпрянул. Блез с любопытством посмотрел на меня, но я не обратил на него внимания.

– Я не стану ничего отрицать и объясняться тоже не стану. Да, я ведьмак и я убил нашего патриарха. Архиепископ не заслужил этого, но также он не был тем человеком, которым мы его считали.

Жан-Люк заметно сник и провел рукой по лицу.

– Матерь Божья. – Он снова поднял взгляд и посмотрел мне в глаза если не сочувственно, то хотя бы смиренно. – Ты всю жизнь знал, что ведьмак?

– Нет.

– Ты заколдовал Архиепископа, чтобы получить должность?

– Нет, конечно.

– А сейчас ты… иначе себя ощущаешь? – Жан-Люк сглотнул, но взгляда упорно не отводил. Увидев это, я вспомнил мальчишку, который когда-то дружил со мной, заботился обо мне, всегда помогал мне встать, если я упаду. Который ударил Жюльена за то, что тот назвал меня отбросом. Все это было прежде, чем алчность очерствила нашу дружбу. Прежде, чем пришла зависть.

– Я уже не тот, что раньше, Жан. – Эти слова прозвучали так правдиво и так бесповоротно. – Но и ты тоже. Мы никогда уже не будем прежними. Но здесь и сейчас я не прошу твоей дружбы. Моргана близко, и независимо от того, что произошло между нами, вместе мы можем покончить с ней.

– Но ведь ты думал, что она нападет на похоронах, и ошибся.

Правда лилась и лилась из меня рекой. С каждым словом на душе становилось все легче.

– Я думал все что угодно, лишь бы пойти на похороны Архиепископа.

Тогда я этого не понимал. Возможно, просто не был способен. И пусть я ошибся, но теперь не жалел об этом. Не мог. Жан-Люк стал возражать, но я продолжил прежде, чем успел бы передумать. Заставил себя посмотреть ему прямо в глаза.

– Жан, я… Я не знал о Селии.

Он застыл.

– Если бы я знал о твоих чувствах, то…

То что бы я сделал? Отверг бы ее любовь? Отверг бы любовь Архиепископа? Не стал бы сражаться с Жаном-Люком в турнире и давать присягу? Отказался бы от всего, о чем мечтал, просто потому что и он мечтал о том же?

– Мне очень жаль, – сказал я просто.

И не солгал. Я сожалел о том, что жизнь раздала нам одни и те же карты. О том, что Жану-Люку пришлось вынести немало боли и я сам непреднамеренно причинил эту боль ему. Я не мог вернуть былое, но мог признать, что оно было. Мог распахнуть дверь между нами. Но заставить Жана-Люка переступить порог – не мог.

Прошла напряженная минута, и в конце концов он опустил голову. Но я понял, что означает этот кивок. Это был первый шаг.

Мы молча двинулись дальше. Только через полчаса Блез сумел учуять Лу.

– Она близко. – Он нахмурился и направился к следующему туннелю. – Но рядом и другие. Я слышу их дыхание, сердцебиение… – Он резко отпрянул и обернулся к нам. – Бежим.

За угол повернули шассеры.