Кровь и мёд

– Но она не наша, – выплюнула Моргана хрипло. – Она от него. И принадлежит не мне и не тебе, а им. – Она указала на меня, Анселя, Коко и Жана-Люка, Бо и Блеза. – Она никогда не была моей. Она выбрала свою сторону. И я любой ценой заставлю ее страдать, как страдали ее сестры.

Несколько ведьм прокрались к главному туннелю. Блез, истекая слюной, преградил им путь, но он был один. Ведьмы кинулись прочь, проскочив мимо него, и шассеры погнались за ними, оставив нас одних. Ансель попятился к туннелю поменьше, чтобы постеречь его, и Селия осталась возле трупов одна. Дрожа, она обернулась ко мне – живая, до смерти перепуганная, – и я поманил ее к себе. Едва заметным жестом. Лицо Селии сморщилось, и она кинулась к нам. Лу ее поймала, и я обнял их обеих.

Мы все выберемся отсюда живыми. Все до одного. И плевать, что там было в видении Коко.

Секунду Деверо печально смотрел на нас, а затем снова обернулся к Моргане. И покачал головой.

– Как же ты глупа, любовь моя. Она – твоя дочь. Разумеется, она могла быть твоей. – Он взмахнул рукой, и Моргана опустилась на землю, наконец расцепив руки. – Твоя игра окончена. Моей сестре очень полюбилась Луиза.

Я обнял Лу крепче, и она, дрожа от облегчения, уронила голову мне на плечо. К моему удивлению, Селия погладила ее по волосам. Лишь раз. Это был такой простой жест, утешительный, полный надежды. И такой неожиданный, что от изумления, смятения и облегчения у меня подогнулись колени. Мы правда сможем все это пережить. Все вместе. За нас вступились Деверо и его сестра – бог и богиня, – и Моргана больше ничего не могла поделать. Она была очень сильна, но все же оставалась человеком. И в этой войне победить не смогла бы.

Тяжело дыша и разминая запястья, Моргана с неприкрытой враждебностью посмотрела на Деверо.

– Тогда из нас двоих глупа именно твоя сестра.

Клод сощурился и жестом велел Блезу и Анселю отойти от входов в туннели.

– Ты испытываешь мое терпение, дорогая. Уходи сейчас, пока мое решение в силе. Исправь все, что можно исправить. Более не пытайся навредить Луизе, иначе познаешь гнев моей сестры – и мой собственный. Это последнее предупреждение.

Моргана медленно попятилась к туннелю. Она быстро посмотрела наверх, наблюдая, как последние ведьмы исчезают из виду, а следом за ними – и последние шассеры. Деверо позволил им уйти. На людях Моргана не отступила бы никогда. Но теперь в зрительном зале почти никого не осталось. Кроме нас – и Манон. Она смотрела в мертвое лицо Жиля, и взгляд ее был точно так же безжизнен. Лу, кажется, хотела к ней подойти, но я прижал ее к себе. Еще рано.

– Последнее предупреждение, – выдохнула Моргана. – Гнев богини…

Она подняла руки, и все напряглись, но Моргана лишь хлопнула в ладоши, аплодируя нам. И еще, и еще раз. Каждый хлопок разносился эхом по пустому залу. На ее лице расплылась поистине страшная усмешка.

– Что ж, умница, Луиза. Похоже, в нашей игре у тебя есть сильные фигуры, но не забывай, что они есть и у меня. Ты обыграла меня… на этот раз.

Лу отступила от меня и Селии, тяжело сглотнув.

– Для меня это никогда не было игрой, maman. Я правда тебя любила.

– Ах, дорогая. Разве я не говорила тебе, что любовь – это слабость?

Моргана отступала все дальше, и глаза ее блестели все безумнее. Она уже подобралась близко к туннелю. Близко к свободе. Ансель стоял неподалеку, тревожно наблюдая за происходящим. Та же тревога не давала покоя и мне. Я оглянулся на Деверо, молясь, что он передумает, схватит ее, но он не двигался с места. Клод верил, что она уйдет с миром, повинуясь велению богини. Я – не верил.

– Но игра еще не окончена. Просто правила изменились. Не более того. Здесь использовать колдовство я не могу. И не могу тронуть тебя, однако…

Слишком поздно я осознал, что она вознамерилась сделать. Все мы поняли это слишком поздно.

Хохотнув, Моргана подхватила с земли мой нож и вонзила его Анселю в основание черепа.

Конец света

Лу

Конец света настал, и ознаменовал его не крик…

А лишь вздох. Один-единственный, изумленный, сдавленный вздох.

И затем…

Все стихло.

Нечто темное и древнее

Лу

Я могла лишь беспомощно смотреть, как Ансель падает на землю.

Сначала он упал на колени, распахнув невидящие глаза, а затем – вперед. Рядом не оказалось никого, кто смог бы поймать Анселя и не позволить ему рухнуть лицом в землю с тошнотворным глухим звуком. Больше он не шевелился.

Тишина зазвенела у меня в ушах, в разуме, в душе при виде крови, которая уже окружила Анселя алым ореолом. Мои ноги не желали повиноваться. Глаза – не желали моргать. В мире не осталось ничего, кроме Анселя, который лежал на земле, раскинув руки, будто… просто спал.

«К полуночи мужчина, близкий твоему сердцу, умрет».

Тишину прорезал крик.

Мой крик.

Мир резко обрел четкость, и я обнаружила, что все что-то кричат, куда-то бегут, поскальзываясь в крови Анселя…