Кровь и молоко

Амелия чуть было не задохнулась от гневного возмущения.

– Судя по всему, дрожайший пасынок, – колко цепляя языком последнее слово, ответила Говард, – в вашей семье единственное уместное ремесло – это беспрекословное подчинение. Интересно, покойная миссис Байрон была в курсе, скольких женщин насильно подкладывал под себя твой отец?

Не стерпев столь оскорбительного обвинения, исполненный ярости Даниэль потерял контроль и хлёстко ударил леди по щеке. Амелия, вскрикнув, попятилась назад. Несколько инспекторов обратили к паре взоры. Воцарилась гробовая тишина.

Байрон замер, трясясь то ли от шока, то ли от взбунтовавшихся эмоций. Его глаза заблестели, точно стеклянные, губы нервно задрожали, челюсть заходила ходуном.

– Амелия… – осознав содеянное, Даниэль шагнул было вперёд, чтобы взять девушку за руку, но Говард резко отпрянула.

– Не смей! Не смей прикасаться ко мне! – воскликнула она. – Ты весь в своего отца! От кончиков волос до подошвы туфель. Даже твой пиджак смердит подлостью!

– Прости меня, я… – растерянно затараторил детектив, не ведая, куда деть себя от стыда.

– Давай опустим никому не нужные извинения! – ядовито прошипела Амелия. – Я всё равно не верю в их искренность! Не ты ли на приёме у Алана Линча, после того как я уехала, красноречиво разглагольствовал о моей павшей натуре? Избалованная вниманием блудница? Кажется, так ты назвал меня в тот вечер?

– Я был пьян… – потрясённо пробормотал Байрон.

– Наивно было полагать, что я об этом не узнаю! В Лондоне и у стен есть уши, – снисходительно улыбнулась Амелия и, проведя пальцами по раскрасневшейся щеке, обратилась к стоящему подле инспектору. – Будьте так любезны, мне бы стакан воды да зеркало.

Опешивший полицейский с опаской посмотрел на детектива. Даниэль согласно кивнул и отвернулся.

– Отведите её в мой кабинет, – сухо отозвался мужчина, более не смотря на леди. – Я вас там не потревожу.

Через пару минут Амелию проводили на второй этаж. Закрыв за инспектором дверь, леди сначала направилась к висевшему на стене зеркалу, чтобы удостовериться в отсутствии синяков. Краснота ещё не спала, но это было дело времени. Детектив приложился не сильно. Зато знатно скомпрометировал себя в глазах сослуживцев.

Поправив шляпку и расправив ворот пальто, Говард подошла к письменному столу. Она не собиралась покидать участок без рукописи и наверняка знала, что Даниэль хранит её где-то среди бумаг. Отыскать роман труда не составило. Он лежал в верхнем ящике. Прихватив стопку исписанных чернилами листов, Амелия с гордо поднятой головой вышла в коридор и покинула Скотланд-Ярд.

Буквально через пару часов Даниэля Байрона ожидало самое большое унижение в жизни. Обыск и возможный арест по обвинению в убийстве собственного отца, в случае если подозрения Говард и мистера Гудмена подтвердятся.

Глава 35

«Не помню дня суровей и прекрасней»…

«Макбет». Уильям Шекспир

Гробовщики несли на плечах богато украшенный гроб, боязливо ступая по сырой земле средь могильных крестов. Чёрный бархат обрамлял ажурными рюшами плотно прилегающую крышку, на которой лежали тёмно-бордовые розы, почти такие же, как на свадебном торте Амелии. Вслед за почившим следовало не много людей. Священник в траурной рясе. Вдова, которую за руку поддерживал высокий темноволосый джентльмен во фраке угольного цвета. Белокурый ангел со своим женихом, молодым юношей. Приятной наружности господин в шерстяном пальто, державший под мышкой свежий выпуск газеты. Скромно одетая мисс средних лет, посвятившая всю свою молодость услужению некогда знатного печатника. Двое мужчин – извозчиков, что привезли собравшихся на кладбище, и престарелый адвокат, отказавшийся даже близко подходить к сыну своего бывшего клиента.

На похороны Питера Байрона не приехали ни коллеги, ни старые знакомые. Весть о том, что судья оказался насильником, шантажистом и изувером, быстро облетела Лондон. И так же быстро распространилась новость, что его убийцей оказался собственный сын.

У Амелии в ушах до сих пор звенел истошный вопль детектива, потрясший всех присутствующих в зале суда, в тот самый миг, когда с Томаса Рэнделла были сняты кандалы, а самого Даниэля взяли под стражу его же подчинённые.

– Ты ведьма! – кричал, брызжа слюной, Байрон-младший, глядя Говард прямо в глаза, пока его вели по проходу. – Она вытрясет из тебя всю душу, Рэнделл! Растопчет её своими бальными туфлями и, не моргнув, скормит бродячим псам! Стерва! Это ты убила его, ты убила нас всех своими ведьмовскими чарами!

Детектив был столь безумен в своих обвинениях, что леди потеряла дар речи. От высокого ворота платья она начала задыхаться и чуть было не упала в обморок, но к ней вовремя подоспел оправданный Томас. Он поймал возлюбленную за руку и притянул к себе, заставляя отвернуться. Лишь услышав его сбившееся в волнении сердцебиение под своей щекой, Амелия смогла вздохнуть и выдохнуть одновременно…

Всё позади. Томас Рэнделл оправдан, жив, здоров, сжимает её дрожащий стан в своих объятьях!