Кровь и Пепел. Вторжение

— Ты не ответил на мой вопрос, декурион! — вновь властно перебил Сагота рык из полумрака. Багровым огнем зажглись глаза, не предвещая ему ничего хорошего. — Ты потерпел поражение, и при этом жив! Закрой рот, я вижу эти рубцы на твоей шее от приставленного к ней клинка и уже знаю ответ! Ты сдался, Сагот! Позорно выпустил оружие, признав, что слаб и отдавшись на милость победителя! Грязного червя! Полукровки! Ты недостоин быть декурионом! Ты недостоин быть сангусом! Тебе стоило остаться там, с перерезанной глоткой, но не потеряв свою честь! На колени!!

Легат вошел в круг света, и у Сагота задрожали ноги. Он упал на колени, склонив голову. Его потрясла не своя участь — он не боялся смерти, ведь она всегда шла с ним рядом. Вид легата действительно ужасал. У Хаураса, его командующего, не было правой руки, плеча и куска торса. Грудь разворотило, правое сердце лопнуло, одно из легких превратилось в лохмотья хлюпающей при каждом вдохе плоти. Черные вены вздулись по всему телу, точнее, на его уцелевшей части. Сагот с изумлением понял — легат столь тяжело ранен, что не способен перейти в истинный облик. Более-менее восстановилось лишь лицо, бледное, как у призрака — на остальное же требовалось значительное время и силы.

— Пока ты гулял по миру людей, попутно развлекая себя, — рык легата стал угрожающим и декурион поспешно опустил взгляд. — Пока ты гонялся непонятно за кем — на меня, командующего Второй Когортой, было совершено нападение! Преторий разрушен! Второй легат, Берикх, командующий Двадцать Восьмым пехотным, мертв! Восемь десятков сангусов уничтожено! Я уцелел лишь чудом!

— Не чудом. Чертов патрон протух, вот и не вышло, — раздался голос со стороны входа.

Все, включая легата, повернулись в ту сторону — посмотреть, кто же осмелился перебить Высшего. В Абаддоне медленно варили в котле с «водой» из Стикса или сдирали кожу живьем и за гораздо меньшее. Мощный и жестокий удар в спину отправил в короткий полет сказавшего эти слова, после чего он рухнул наземь рядом с Саготом. Тот, не меняя позы, скосил глаза, украдкой осматривая пленника. Выглядел тот неважно — все лицо было в кровоподтеках, один глаз заплыл, левая рука болталась плетью, явно вывернутая из сустава. Однако взгляд его был тверд и содержал ни капли страха. Сагот хмыкнул про себя — этот храмовник явно не был знаком с методами Особого легиона, иначе покончил бы с собой еще до того, как был схвачен. В том, что за попытку покушения на легата его ждет нечто особое, он не сомневался.

— Темнейший, это тот самый ничтожный червь, что совершил атаку на преторий, — подтвердил предположение Сагота другой сангус, тоже один из декурионов его центурии. Сагот зло скрежетнул клыками, узнав его по голосу. — Я взял его живым, потеряв двух воинов убитыми и еще одного тяжело раненым. Почту за честь преподнести его тебе, для медленной и мучительной расплаты за содеянное.

— Подойди ближе, декурион… Мавраах, так ведь? Не отвечай, я знаю в лицо и помню имена всех воинов своей когорты, не только декурионов, — легат покровительственно усмехнулся. — Ты порадовал меня, и заслужил поощрение от своего легата. Твоя центурия после гибели Кахата осталась без старшего декуриона почти на сутки. Я размышлял о достойном ему преемнике, но принял решение лишь сейчас.

— Темнейший Хаурас, это величайшая честь для меня! — подобострастно воскликнул Мавраах, а стоящий на коленях Сагот лишь бессильно, исподлобья, полыхнул бешеным взглядом.

«Наглый выскочка! Моложе почти на век, а занял мое место! Мое по праву!!» — мысли мелькали, сливаясь в кровавую пелену ярости, застилавшую глаза. Лишь самоконтроль и титаническое усилие воли позволяли Саготу сохранять видимое, отрешенное спокойствие. Больше всего в этот миг он желал выхватить меч своего легендарного предка и отрубить Маврааху голову вместе с вонючей глоткой, источающей сладкий яд лести. Для себя он твердо решил, что если переживет сегодняшний день, то первой его жертвой станет новоиспеченный старший декурион.

— Так-так, значит ты тот человечишка, что дерзнул поднять на меня руку? — Хаурас наконец обратил внимание на пленника, уцелевшей рукой взяв того за подбородок и приподняв его голову. Черные когти проткнули кожу, по шее побежали струйки крови. — Зря ты не погиб в бою, полукровка. Теперь твоя смерть будет долгой, как сама Тьма.

— Я здесь по своей воле, демон, — злобно огрызнулся храмовник. — Очень уж хотелось увидеть результат моей работы, поэтому я и позволил взять себя в плен.

— Ну что, доволен увиденным?! — злобно прорычал легат, как показалось Саготу, немного удивленный, что человек говорит с ним, как с равным. — Пожалуй, я лично займусь тобой, заставив познать вершины бесконечных мучений!

— Недоволен, — высокомерно парировал пленник. — Знал бы, что ты насколько живуч, выстрелил бы тебе в голову! А вершины мучений познавай-ка сам, пока не отрастишь себе вторую руку и остальное. Что до меня, то я могу уйти из жизни в любой момент и по своему желанию!