Кровь и песок

Гул невидимой толпы доходил и сюда. По тревожным крикам, вырывавшимся из тысячи глоток, можно было догадаться, что бандерильеро бежит, спасаясь от быка. За криками наступала глубокая тишина. Бандерильеро поворачивался к животному, и толпа громом рукоплесканий приветствовала удачно и смело вогнанные бандерильи. Звуки трубы возвещали, что настало время прикончить быка, и рукоплескания гремели снова.

Кармен жаждала покинуть цирк. Пресвятая Дева! Что ей здесь делать? Распорядок боя ей был неизвестен. Кто знает, не возвещал ли звук трубы встречу Хуана с разъяренным животным? А она стоит здесь, всего в нескольких шагах от своего мужа, и ничего не видит. Не лучше ли уйти, убежать от нестерпимой пытки?

И наконец, ей невыносим вид забрызганного кровью двора и стоны несчастных животных. Всем своим женским сердцем она восставала против напрасных мучений и невольно зарывала лицо в носовой платок – ее мутило от зловония бойни.

Кармен никогда не бывала в цирке. Ей часто приходилось слушать рассказы о бое быков, но до сознания ее доходила лишь показная сторона зрелища: арена, залитая солнечным светом, блеск шелков и золотого шитья, – парадная пышность представления, скрывающая всю тайную и гнусную правду. Семья Гальярдо жила на деньги, добытые ценою страданий беззащитных животных. Вот каким путем заработано их богатство!..

Новый взрыв аплодисментов на арене. Во дворе послышались повелительные приказы. Прикончен первый бык. В глубине узкого прохода, который вел от ворот цирка к конюшням, открылась загородка, и во двор вместе со звуками музыки ворвался гул толпы.

На арену промчалась тройка мулов, чтобы подобрать павших лошадей; другая упряжка тащила волоком труп быка.

Кармен увидела шорника, который направлялся под своды. Он трепетал от восторга:

– Хуан сегодня неподражаем, хорош, как никогда. Не бойся за него. Парень живьем глотает быков!

При этих словах шорник с тревогой взглянул на невестку – не испортила бы она ему это редкостное, небывалое удовольствие… Что же она наконец решила? Хватит ли у нее мужества взглянуть на арену?

– Уведи меня! – взмолилась Кармен. – Поскорее выведи отсюда. Мне дурно… Проводи меня до первой церкви.

Шорник взмахнул руками. Клянусь именем Роже! Уйти с такой замечательной корриды!.. Спеша к выходу, бедняга по пути соображал, где можно оставить Кармен, чтобы поскорее вернуться в цирк.

Когда выпустили второго быка, Гальярдо, опершись на барьер, все еще принимал поздравления от своих почитателей.

Сколько смелости и отваги у этого парня, «когда он захочет!». После первой схватки весь цирк рукоплескал ему, позабыв прежние неудачи тореро. Когда пикадор замертво рухнул наземь, Гальярдо бросился ему на выручку и увлек быка на середину арены. Искусными взмахами мулеты тореро под конец так утомил быка, что тот застыл на месте, не желая больше гоняться за обманчивой красной тряпкой. Пользуясь растерянностью животного, тореро с незащищенной грудью остановился под самой мордой, словно бросая ему дерзкий вызов. Хуан испытал прилив необычайного мужества, предвестие героических подвигов. Решив снова завоевать толпу безрассудной смелостью, он опустился на колено перед грозными рогами, готовый при малейшей опасности отпрянуть в сторону.

Но бык стоял неподвижно. Гальярдо протянул руку и тронул его взмыленную морду; животное не шелохнулось. Тогда тореро решился на нечто небывалое: подложив плащ под голову, как подушку, он растянулся на песке под самой мордой быка и пролежал так несколько секунд. Наступила жуткая тишина. Словно чуя затаенную опасность, бык недоверчиво поглядывал на неподвижную фигуру, спокойно лежавшую перед его рогами.

Когда же бык, к которому вернулось его яростное стремление разделаться с врагом, нагнул голову, тореро перекатился к его передним копытам и остался лежать, недосягаемый для удара рогами, а бык в слепом бешенстве прыгнул через него, тщетно пытаясь найти человека, за которым так долго гонялся.

Вскочив на ноги, Гальярдо отряхнул пыль с костюма, и толпа, преклоняющаяся перед смелостью, приветствовала его с былым восторгом. Бурными рукоплесканиями она отдавала дань не только смелости Гальярдо, но и собственному своему могуществу, угадав, что дерзкий тореро ищет примирения с ней, пытается вернуть себе ее прежнюю благосклонность. Сегодня Гальярдо вышел на арену, готовый любой ценой заплатить за успех.

– Случается, он бывает небрежен, – переговаривались между собой зрители, – частенько просто никуда не годится! Но у него есть совесть, и он дорожит честью своего имени.