Кровь и песок (СИ)

Астарта спорить с этим не стала. Соломон действительно на дух не переносил демона, а потому так старательно придумывал ему различные дела. Всё, чтобы держать их с Астартой порознь. Её забавляла эта человеческая ревность. Астарот, хоть и носил знаки подчинения Соломону, всё равно в первую очередь был только верен ей. Соломон надеялся, что, если ограничит силу демона, посылая его на опасные задания, в один прекрасный день он не вернется. Тогда поводов для ревности станет меньше. Но мудрому царю была неведома одна вещь: он всегда возвращался. Но не знаки влекли его обратно, отнюдь не знаки…

Она поднялась с кровати, и демон невольно залюбовался её грозной нечеловеческой красотой. Любовь и смерть, кровь и война — всё это каким-то диким, невообразимым образом сочеталось в невысокой фигуре с темными густыми волосами и бездонными синими глазами.

Она была богиней, он был всего лишь демоном. Но тем не менее являлся единственным, кто еще помнил и шептал ей в ночи старое, позабытое имя, содранное и сбитое со стен её храмов.

— Иштар…

Когда-то её звали иначе. Когда-то её сила была иной: более могущественной, простирающейся не только на Вавилон, а на целое Междуречье. Одним словом своим она могла вызвать грозу, а жестом наслать на неугодных болезни. К следам её ног припадали смертные, надеясь получить благословение богини, а к алтарям подносили кровь поверженных врагов. Но всё заканчивается рано или поздно. Как оказалось, даже боги не вечны. Ей же думалось, что её это не коснется, что власть её будет безгранична.

Но всё меняется.

Всё рано или поздно обращается в прах, уносится ветром и навсегда исчезает из короткой человеческой памяти.

Её храмы были разрушены, жрецы убиты, священные письмена стерты, а имя её больше не произносилось с таким трепетом. Оно у неё теперь другое, более низкое, ближе к демонам, нежели богам. И сила уже не та…

Люди уходят из этого мира, веря, что там их ждёт лучшая сторона, но куда уходить богам? Им суждено скитаться по миру, слабым, беспомощным, пока имя их не будет забыто окончательно, а сами они не обратятся в пыль.

Астарта плеснула вина в высокий кубок, сделала жадный глоток, отгоняя от себя подобные мысли. Нет, мириться и доживать свой долгий век в тени она не собиралась. Люди может и забыли её, но ничего не стоит им напомнить. Сперва будет возведен один храм, затем второй… Она снова станет Иштар, отбросив это жалкое существование, подобно змее, избавляющейся от старой кожи. Жрецы будут распевать посвященные ей гимны, и былая сила вернется к ней.

И тогда всё станет, как прежде.

Всё станет так, как должно быть.

Астарта обернулась. Демон расположился удобнее на кровати, лениво поглощая финики из глубокой миски. Пристрастие к сладкому, эта какая-то слишком человеческая черта для него, вызывала у нее всегда улыбку.

Они встретились сотни лет назад. Боги не связывались с демонами, считая их чем-то низким, отвратительно слабым, слишком близким к неуправляемому первородному хаосу. Демонам не нужно было поклонение. Демонам не нужны были храмы и жрецы. Демоны существовали сами по себе, и им было глубоко плевать на веру людей. А еще демоны служили людям. В то время как люди служили воле богов.

Возможно, боги порой и завидовали их свободе.

Люди ведь на редкость переменчивые создания.

Астарта не помнила их первую встречу, зато демон запомнил её до мельчайших подробностей. Он служил человеку, богатому торговцу специями в Вавилоне. В те времена разозлить великую богиню было просто. Достаточно было не уступить место её кортежу, и вспыльчивая Иштар вполне могла проклясть человека. Так и получилось. Только проклятие обрушилось на голову воина, сопровождающего своего господина. Колесо телеги с товаром сломалось, создав затор на узкой улочке. На повеление Иштар тотчас освободить дорогу для богини, переданное слугами, демон заявил, что здесь от него ничего не зависит и, возможно, Иштар стоит хоть раз пройтись пешком, потому что её торжественные процессии мешают движению города куда больше сломанных колес. Услышав дерзкий ответ, и без того пребывающая в паршивом настроении Иштар соскочила со своего паланкина и обрушила несокрушимую ярость на демона. Как и все из божественной породы, она испытывала отвращение к низшим тварям, и ничто ей тогда не доставило больше удовольствия, чем корчащаяся от боли фигура на земле. Только когда он поднял на нее взгляд голубых глаз, в которых плескались отголоски ледяного хаоса, вздрогнула, понимая, что он вышел из тех же вод, что дали начало и ей.

— Надеюсь, теперь ты впредь не будешь забывать своё место, демон, — бросила ему напоследок.

Она забыла эти слова на следующий день, как и сам случай. Низший помнил их долго.