Кровь и песок (СИ)

Тот осторожно и боязливо приблизился к Астароту, протягивая дрожащими руками увесистый кошель. Демон взял его в руки, отмечая приятную тяжесть монет, а затем вопросительно взглянул на Соломона. За свою службу денег он пока не получал. Рабам редко полагается плата.

Соломон снова нервно заерзал на своём месте. Ему хотелось отделаться от демона, как можно быстрее.

— Найди себе жилье. Я не хочу видеть тебя во дворце. Надо будет — позову. А теперь убирайся с глаз моих долой, — и вновь повернулся к жене, что сидела рядом, прижавшись к его ладони щекой.

Низший поклонился.

Он ушел, не оборачиваясь. Потому что знал, что Астарта всё равно не смотрит ему вслед. Сейчас она целиком и полностью поглощена Соломоном.

Если нужно будет, она сама его найдет потом.

Он стоит перед ней на коленях, его бьет крупная дрожь. Астарта может лишь представить отголоски той боли, что причиняет ему главная печать. На руках его багровыми темными разводами засыхает священная кровь. Кровь фараона.

— Давай, — голос его звучит глухо и надтреснуто, он делает жадный глоток из кувшина, и пиво течет по его подбородку. — Делай, пока я не протрезвел и не передумал.

Астарта крепче стискивает кинжал во влажной ладони. Она не знает, сработает ли эта безумная затея. Но иного выхода нет. Он убил фараона, и, если ничего не предпринять, на рассвете жрецы призовут его и… Нет, лучше не думать, что они с ним сделают. Даже не пытаться вообразить, чему они заклинаниями и знаками подвергают тех, кто нарушает сковывающее слово.

Она смотрит на печать на его плече. Самая первая, которой его призвали из другого мира и оставили в этом. Печать, что наградила его именем. Ведь безымянному здесь нет места. Имя привязывает крепче любых цепей. Его используют в вызовах и приказах. Зная имя демона, можно получить безграничную власть над ним.

И теперь нужно от этого имени избавиться.

Вырезать не только из человеческой оболочки, но и из истинной. Вырезать то, что впилось в саму его сущность. А потом наградить новым именем… которое никому не будет известно. Именем, что будет принадлежать только им двоим.

О Тиамат, разве такое возможно?

Он делает еще один жадный глоток в безуспешной попытке напиться и отключиться на время операции. Астарта же облизывает пересохшие губы.

Фараон пришел в её покои, от него разило вином. Он повалил её на кровать, а когда Астарта начала сопротивляться, ударил её по лицу несколько раз и удовлетворенно улыбнулся, увидев кровь на разбитых губах. Она продолжала бороться, пытаясь сбросить его с себя, но куда там… Сил её почти не осталось. Она была просто-напросто слабой и беспомощной женщиной, с которой любовник мог сделать всё, что захочет.

В какой-то момент Астарта закричала, а он принялся её душить. Она до сих пор чувствует на шее его липкие и горячие пальцы. Тогда и появился демон. Схватив фараона, с рычанием прижал его к стенке.

Фараон только рассмеялся и приказал низшему отпустить его. Он ослушался. Астарта видела, как побледнело его лицо, как на лбу выступили крупные капли пота, как он стиснул челюсти, борясь с приказом… Фараон повторил свои слова, выкрикнул их испуганно в лицо слуги, но тот и с места не сдвинулся. Лишь как-то странно улыбнулся, а в следующую секунду вспорол смертного, словно куклу, вытащил горячее, еще бьющееся сердце.

Фараон рухнул на пол, а следом за ним рухнул и демон, едва сдерживая крик боли, готовый вот-вот сорваться с губ. Печать, казалось, прожигала его насквозь.

Тогда Астарта поняла, что действовать надо быстро. Стража знает, что фараон любит проводить время в её покоях, и не будет тревожить правителя до рассвета. С первыми лучами Ра, как только обнаружат мертвеца, сразу будет понятно, кто убил его. И жрецы сделают всё, что в их силах, чтобы убийца получил сполна.

Ей еле-еле удалось привести демона в сознание, и из последних сил он переместил их как можно дальше от дворца. В лачугу на берегу Нила.

До рассвета оставалось совсем ничего.

Он напивался старого пива, оставленного хозяевами. Астарта же крутила кинжал в руках. Редкое оружие, способное ранить и низших, и богов. Единственное, что ей удалось унести с собой из Вавилона.

Кинжал сгодится в этом деле.

— Ты готов?

Он кивнул, делая глубокий вдох.

Астарта всадила лезвие ему под кожу, в том самом месте, где начиналась печать. Торопливо зашептала заклинание. Её слова тотчас потонули в вопле боли, который поднялся к крыше и замер там на несколько минут.

Они не знали тогда оба, выживет он после такого и нет.

Никто еще не проворачивал подобное.

И Астарта перепугалась не на шутку, когда он, истекающий кровью, рухнул со стоном ей под ноги. Она чувствовала, как стремительно ускользает его сила, растекается во все стороны, обжигая холодом.

— Нет, нет, нет, — она испуганно зашептала, склонившись к нему. — Ты мне должен сказать своё новое имя… Скажи мне имя, иначе я не смогу закончить. Скажи мне!

Он слабо улыбнулся и перед тем, как провалиться в спасительную тьму, шепнул ей одно слово. А в следующее мгновение потерял сознание, чтобы через день проснуться уже Астаротом.

II

— Это не поможет.