Кровь и почва русской истории

Невозможно установить и точную дату окончания революции. Она как будто выдыхается, лишается сил, медленно и постепенно заменяясь иным состоянием общества. Вообще вопрос о завершении революции представляет серьезную теоретическую проблему. Социологи выделяют так называемые «слабый» и «сильный» варианты определения финальной точки революции. В слабом варианте, революция заканчивается тогда, когда «важнейшим институтам нового режима уже не грозит активный вызов со стороны революционных или контрреволюционных сил»[247]. Исходя из этого, французская революция завершилась в термидоре 1799 г., когда Наполеон захватил власть; Великая русская революция - победой большевиков над белыми армиями и консолидацией политической власти в 1921 г. Первая русская революция-Смута, скорее всего, завершилась между 1613 г., когда Земской собор избрал новую династию, и 1618 г., когда согласно Деулинскому перемирию поляки в обмен на территориальные уступки прекратили военные действия против России.

Правда, постреволюционное состояние общества нельзя назвать нормальным; оно сравнимо с тяжелейшим похмельем после кровавого (в прямом и переносном смыслах) пира или постепенным выходом человека из тяжелейшей болезни. Судя по отечественному опыту, на выздоровление после революции могут уйти десятки лет.

И здесь мы переходим к сильному определению: «революция заканчивается лишь тогда, когда ключевые политические и экономические институты отвердели в формах, которые в целом остаются неизменными в течение значительного периода, допустим, 20 лет»[248]. Эта формулировка не только развивает, но и пересматривает слабое определение. Получается, что французская революция завершилась лишь с провозглашением в 1871 г. Третьей республики; Великая русская революция – в 30-е годы, когда Иосиф Сталин консолидировал политическую власть, а под большевистскую диктатуру было подведено экономическое и социальное основание в виде модернизации страны. Более того, окончательное признание коммунистического режима русским обществом, его, так сказать, полная и исчерпывающая легитимация вообще относится к послевоенному времени. Лишь победа в Великой Отечественной войне примирила большевистскую власть и русское общество.

Изрядный хронологический разрыв между «минималистским» и «максималистским» определением завершающей стадии революции логически хорошо объясним. Самая великая системная революция не способна одновременно обновить все сферы общественного бытия, как об этом мечают революционеры. Самая незначительная революция способна вызвать долговременную и масштабную динамику.

Порою применение сильного определения приводит к парадоксальным результатам. В его свете, начавшийся в Китае в 1910 г. революционный процесс все еще продолжается! Ведь ни республиканская, ни националистическая, ни коммунистическая, ни маоистская «культурная» революции не привели к установлению долговечного социально-экономического строя.

Сильное и слабое определения вполне применимы к русской революции, современниками которой мы все являемся. В минималистском варианте она завершилась, вероятно, передачей власти от Бориса Ельцина Владимиру Путину и консолидацией последним политической власти, то есть в течение первого президентского срока Путина. Но вот что касается «отвердения» ключевых политических и экономических институтов, и главное, приятия их обществом – вопрос остается открытым.

Несмотря на дискуссионность проблемы завершения революции, неоспоримый и фундаментальный факт составляет чрезвычайная социальная «плотность», историческая сверхнасыщенность русских революций. Взять, к примеру, Великую русскую революцию в хронологических рамках сильного определения, то есть от первого революционного приступа 1905-1907 гг. до первой половины 30-х годов. Сколько событий вместилось в эти тридцать лет! Три революции, гражданская и мировая войны, массовые бунты и волнения, распад и вторичная сборка империи, небывалая по темпам, жесткости и масштабам политическая и социоэкономическая модернизация. Какому-нибудь другому народу подобного хватило бы на всю его историю.

Не меньшую историческую «плотность» и грандиозный масштаб имеет происходящая на наших глазах и при нашем – активном или пассивном - участии революция рубежа веков и тысячелетий (в этом случае трудно избежать влияния миллениаристских мотивов, магии чисел). Крушение сверхдержавы – Советского Союза, а вместе с ней гибель целой цивилизации, борьба за власть (к счастью, не столь кровавая, как в 197-1921 гг.), радикальная и болезненная смена социополитической и экономической системы, агрессивное утверждение новой социокультурной традиции, две военные кампании в Чечне, тяжелейший социоэкономический кризис. - И это далеко не полный перечень явлений и процессов исторического масштаба, уложившихся в полтора-два десятка лет! Поистине удивительно, как напор таких событий смогли выдержать человеческая психика и социальная ткань.