Кровь и Вино. Любимая женщина вампиров (СИ)

Рассказывая что-то на своем языке, князь даже бровью не повел, а я шумно сглотнула, не имея ни малейшего представления о том, насколько мужчина может приукрасить случившееся и не в состоянии узнать перевод у напрягшегося Амадея.

— И как это касается тебя? — одним лишь тоном предупреждая, что теряет терпение, прошипел Адриан.

— Ты воспользовался своим шансом сразу, верно, племянничек? — резко меняя тему, князь бросил на вампира решительный взгляд, прогоняя с лица неуместную тоску. — Сколько прошло времени с вашего первого взгляда до создания клана?

— Что? О чем он, Адриан? — запрокинув голову, пыталась поймать его взгляд, но он наточенными сверкающими кинжалами распарывал лицо повелителя.

— Менее часа, — прошипел господин Энеску. — Ты поступил бы так же.

— Как видишь, нет. Все, что я позволил себе, — сорвать лишь один поцелуй в темных коридорах лабиринта. И можешь не спрашивать: да, я знал, что она принадлежит вам, но не стал поступать, как ты, Риан.

Разрывая тонкую нить доверия, мужчина одной фразой разъяснил слишком многое из происходящего для двух других вампиров. Из этого нельзя будет выкрутиться или даже как-то оправдать себя, чтобы немного сбавить вину, а значит, все закончилось: и мое пребывание в Сумеречной Лощине, и интересное, но короткое знакомство с братьями Энеску.

Я хотела отнять свои пальцы из руки Амадея, но он, напротив, только сильнее их сжал, дав понять, что отпускать не намерен. Мне ничего не оставалось, кроме как опустить глаза в пол и тихо, но горько вздохнуть, смиряясь с тем, что с меня потребуют ответа.

— Она не говори… Убеждение?! Ты применял к ней дар убеждения?!

Таким я голос Адриана никогда не слышала и в тот момент молилась, чтобы больше никогда не услышать, проникаясь чудовищным, разрушающим страхом, от которого дыхание молниеносно сбилось, а хватка Амадея стала сильнее — то ли чтобы я не сбежала от испуга, то ли успокаивая.

— Пришлось. Так что не кори себя, Аврора. Ты не сказала не потому, что смалодушничала, а потому, что я так захотел, — обратившись ко мне лишь мельком, вампир даже не понял, какой очередной моральный удар нанес.

Прекрасный вечер превратился в нечто ужасное. От начала и до конца.

— Вина целиком на мне, — добавил мой личный враг, после каждой фразы заставляя ненавидеть себя еще больше. — Но это не отменяет того факта, что a trebuit sa o fac (*рум. - Я должен был сделать это.).

— Высшие, — шепча онемевшими губами и забыв перевод выученных слов, я с огромным трудом заставляла себя не стискивать до боли зубы. — Я хочу уйти. Амадей, пожалуйста…

Умоляя вампира взглядом, я мысленно взывала ко всем высшим сразу, чтобы он согласился увести меня отсюда немедленно. Еще одна минута в этом хаосе была способна убить меня, вонзаясь в кожу мучительно острыми терновыми шипами, дробя кости и органы.

Желания разбираться в том, кто кому кем приходится, что хочет и что пытается сказать, умерло, даже не зародившись. Единственным моим стремлением было быстрее покинуть злополучную резиденцию и оказаться как можно дальше от князя Мариуса де Романус.

— Увези ее! — Не отрывая своего страшного взгляда от сероглазого вампира, рявкнул Адриан, дав брату понять, что не станет удерживать.

Не прошло и нескольких секунд, как я оказалась подхвачена сильными руками и прижата к плотной ткани парадного сюртука, под которой пряталась каменная грудь. Меня немедленно унесли прочь из кабинета.

Амадей молчал всю дорогу до выстроившихся у входа карет. Видимо, отлично зная поместье, он вышел к ним самыми скрытными путями, минуя многолюдный зал и лишние глаза.

Всех, кроме Дрэго, неизменно появлявшегося в самых нужных местах и оказавшегося на месте событий первым.

— Уже покидаете нас? — не пряча насмешку в голосе, бросил нам вслед ушлый юноша. — Возвращайтесь как можно скорее! Мы всегда рады вам, клан Энеску!

— Чертов пес, — несдержанно рыкнул Амадей, забираясь вместе со мной на руках в карету. Устроив меня на скамье, убедился, что я сижу и заваливаться не собираюсь.

Единожды щелкнув поводьями, он направил лошадей на правильную дорогу и торопливо перебрался ко мне, оказываясь так близко, что в нос ударил аромат горькой апельсиновой корочки и надломленной палочки корицы.

— Простите меня, — начала я, качая головой в такт стучащим о брусчатку колесам. — Я должна была сказать сразу… Должна была объяснить…

— Не мучай себя, моя звездочка, — теплая ткань сюртука опустилась на плечи. Сильные руки вампира тут же обняли меня и прижали к его груди. — Никто не мог предугадать такого исхода. Мы сами виноваты, что оставляли тебя одну.

— Он соврал: я могла сказать, но струсила…

— Не могла, — возразил Амадей, прижимаясь горячими губами к моей макушке. — Не могла, Аврора. Тшшш… Все хорошо.

— Я ничего не поняла из того, что он сказал. Даже оправдаться мне нечем…

— Он ни в чем не обвинял тебя, Аврора, тебе ни о чем беспокоиться.