Кровь и железо

— Почему ты не отвечал на вызовы моего отца?

— Столько дел отнимают мое время. — Байяз поднял венок из цветов. — Понимаешь, они сами себя не сделают.

Принца это не развеселило.

— Мой отец, — прогрохотал он, — Бетод, король Севера, приказывает тебе явиться к нему в Карлеон! — Он прочистил горло. — Он не… — Кальдер закашлялся.

— Что? — спросил Байяз. — Говори, дитя!

— Он приказывает… — Принц снова закашлялся, зашипел и стал задыхаться. Схватился за горло. Воздух, казалось, застыл.

— Приказывает, значит? — Байяз нахмурился. — Верни великого Иувина из земли мёртвых. Он может мне приказывать. Он один, и никто другой. — Он нахмурился ещё сильнее, и Логену пришлось подавить странное желание отступить. — Ты не можешь. Как и твой отец, как бы он себя не называл.

Кальдер медленно опустился на колени, его лицо перекосило, глаза заслезились. Байяз осмотрел его сверху донизу.

— Что за мрачный наряд, кто-то умер? Вот, — и он набросил венок на шею принцу. — Может, немного цвета поднимет тебе настроение. Скажи отцу, что он должен явиться сам. Я не стану тратить свое время на дураков и младших сыновей. Я слишком старомоден для этого. Предпочитаю говорить с головой лошади, а не с лошадиной задницей. Ты меня понял, мальчик? — Кальдер оседал набок, выпучив красные глаза. Первый из Магов махнул рукой. — Можешь идти.

Принц неровно вздохнул, кашлянул и, шатаясь, встал на ноги. Спотыкаясь, он добрался до своей лошади, и влез в седло — намного менее изящно, чем слезал. Направляясь к воротам, он бросил через плечо убийственный взгляд, но в нём уже не было прежней силы, поскольку лицо принца было красным, как отшлёпанная задница. Логен заметил, что ухмыляется, причем, широко. Прошло уже много времени с тех пор, как ему доводилось повеселиться.

— Как я понимаю, ты можешь говорить с духами.

Это застало Логена врасплох.

— Чё?

— Говорить с духами. — Байяз покачал головой. — В наши дни это редкий дар. Как они?

— Чего, духи?

— Да.

— Слабеют.

— Скоро все они заснут, да? Магия утекает из мира. Таков порядок вещей. За долгие годы мои познания выросли, но сила уменьшилась.

— На Кальдера, похоже, она произвела впечатление.

— Ха. — Байяз махнул рукой. — Пустяки. Небольшой трюк с воздухом и плотью, который легко провернуть. Нет, поверь мне, магия угасает. Это факт. Закон природы. И всё же, есть много способов разбить яйцо, а, друг мой? Если один инструмент не работает, нам остаётся пробовать другой. — Логен уже не очень понимал, о чём они говорят, но слишком устал, чтобы спрашивать.

— Да, в самом деле, — прошептал Первый из Магов. — Есть много способов разбить яйцо. Кстати говоря, ты выглядишь голодным.

От одного только упоминания еды рот Логена наполнился слюной.

— Да, — промямлил он. — Да, я бы поел.

— Конечно. — Байяз тепло похлопал его по плечу. — А потом, быть может, ванну? Не то что бы эта вонь кого-то раздражала, конечно. Просто мне кажется, ничто так не успокаивает, как горячая вода после долгой прогулки. А у тебя, подозреваю, была поистине долгая прогулка. Идём со мной, мастер Девятипалый, здесь ты в безопасности.

Еда. Ванна. Безопасность. Логену пришлось сдержаться, чтобы не всхлипнуть, когда он пошёл за стариком в библиотеку.

Добрый человек

Снаружи стоял жаркий-прежаркий день, солнце ярко сияло через витражные окна, отбрасывая крестообразные узоры на деревянный пол приёмной. Была середина дня, и воздух в комнате был тёплым, как суп, и душным, словно на кухне.

Лицо Фортиса дан Хоффа, лорд-камергера, покраснело и вспотело — он сидел в подбитой мехом парадной мантии, и весь день его настроение делалось всё отвратительнее. Харлен Морроу, его первый заместитель по приёмам, выглядел ещё хуже — ему ведь вдобавок к жаре приходилось справляться со страхом перед Хоффом. Оба, казалось, по-своему очень страдали. Но, по крайней мере, они сидели.

Майор Вест обливался потом в своем расшитом парадном мундире. Он уже почти два часа стоял в одной и той же позе: руки за спиной, зубы стиснуты — пока лорд Хофф хандрил, ворчал и рычал на просителей и на всех, кто попадал в его поле зрения. Вест страстно желал, и уже не первый раз за этот день, лежать под деревом в парке с крепкой выпивкой. Или в леднике, погребённым подо льдом. Где угодно, только не здесь.

Обязанность стоять на страже перед такой ужасной публикой Весту не очень-то нравилась, но могло быть и хуже. На ум приходили восемь солдат, которые стояли у стен в полном доспехе. Вест ждал, что один из них потеряет сознание и с грохотом, словно посудный шкаф, рухнет на пол, несомненно, к огромному недовольству лорд-камергера, но пока им каким-то образом удавалось стоять прямо.

— Почему в этой проклятой комнате всегда неподходящая температура? — спрашивал Хофф, словно жара оскорбляла исключительно его лично. — Полгода тут слишком жарко, и слишком холодно в другую половину! Здесь нет воздуха, совсем нет воздуха! Почему не открыть эти окна? Почему у нас нет комнаты побольше?