Кровь и золото

Поначалу я опасался, что присутствие Авикуса, тайком наблюдавшего за моей работой, будет отвлекать меня, но быстро привык к тому, что он проскальзывает в сад и бродит где-то неподалеку. Сознание того, что рядом находится существо, способное по-своему разделить со мной долгие бессмертные ночи, приносило в душу умиротворение.

Я продолжал рисовать богинь: Венеру, Ариадну, Геру – и постепенно смирился с тем, что в их облике непременно присутствует образ Пандоры. Однако мужчинам-богам тоже нашлось место на стенах моей виллы. В особенности меня вдохновлял Аполлон, но привлекали и другие мифологические персонажи: Тезей, Эней, Геракл… Время от времени я перечитывал сочинения Овидия, Гомера и Лукреция, заимствуя сюжеты у этих поистине гениальных поэтов, а порой придумывал собственные сценки.

Тем не менее истинное утешение приносили мне только нарисованные на стенах сады – мне казалось, что я действительно бродил когда-то под сенью их деревьев и с тех пор они оставались в моем сердце.

В общем, я упорно рисовал, а поскольку дом мой был выстроен как вилла, а не как закрытое городское здание с атриумом внутри, Авикус имел возможность свободно гулять по саду и наблюдать за моей работой. Интересно, повлияло ли его присутствие на мое творчество?

Больше всего меня трогала его преданность. Равно как и его молчаливая почтительность. Не проходило и недели, чтобы он не провел хотя бы одну ночь в моем саду. А зачастую я ощущал его присутствие в течение пяти-шести ночей кряду. Бывало и дольше.

Разумеется, мы не перемолвились и словом Молчание придавало нашему союзу своеобразную утонченность. Однажды мои рабы заметили его и в тревоге поспешили ко мне, дабы сообщить о присутствии в саду постороннего, но я быстро положил конец их беспокойству.

В те ночи, когда я навещал Тех, Кого Следует Оберегать, Авикус меня не сопровождал. Должен признаться, что, расписывая в одиночестве стены святилища, я чувствовал себя намного свободнее. Однако в такие моменты меня сильнее, чем когда-либо, одолевала меланхолия.

Отыскав удобное местечко за возвышением, позади божественной четы, я в моменты уныния частенько забирался в самый угол и засыпал там перед восходом солнца, не пробуждаясь даже с наступлением следующей ночи. Я чувствовал себя совершенно разбитым. Ничто в целом мире не могло принести облегчения. В голову лезли жуткие мысли о судьбе империи.

Но потом я вспоминал Авикуса, поднимался, стряхивал с себя апатию, возвращался в город и снова начинал работать над фресками.

Не знаю, сколько лет провел я таким образом.

Впрочем, важны не даты и сроки, а то, что в заброшенных катакомбах снова обосновалась группа вампиров-сатанистов, по обычаю убивавших невинных людей. Они наводили ужас на смертных. Совершенно не заботясь о сохранении тайны существования тех, кто пьет кровь, они своим поведением повергали в ужас смертных, и в результате по городу поползли страшные слухи.

Я надеялся, что Маэл с Авикусом уничтожат и эту шайку кровопийц, что не составило бы труда, ибо поклонники сатаны были слабыми и совершали много ошибок.

Но однажды Авикус пришел ко мне и объяснил сложившуюся ситуацию, заставив увидеть ее в совершенно ином свете. Не понимаю, почему я сам не осознал это давным-давно.

– Сатанисты всегда молоды, – сказал он, – среди них не найдешь ни одного, чье перерождение состоялось после тридцати-сорока лет. Все они прибывают с Востока и утверждают, что ими правит дьявол, а поклоняясь дьяволу, они служат Христу.

– Это для меня не новость, – отозвался я, не отрываясь от своего занятия.

Я продолжал рисовать, словно Авикуса не было рядом, но вел себя так не из желания его обидеть, а оттого, что давно уже устал от поклонников сатаны – ведь именно из-за них я лишился Пандоры.

– Видишь ли, Мариус, этих смертоносных посланцев наверняка отправляет сюда кто-то из старейших, делая из них своих шпионов. И в первую очередь нам нужно уничтожить это древнее существо.

– Интересно, каким образом? – спросил я.

– Мы хотим завлечь его в Рим, – ответил Авикус– И хотим попросить тебя о помощи. Давай сегодня спустимся вместе в катакомбы и сообщим юнцам, что ты их друг.

– С ума сошел? – воскликнул я. – Не понимаешь разве, что им известно о существовании Матери и Отца? Забыл, что я рассказывал?

– Мы собираемся убить их всех до последнего. – За моей спиной неожиданно вырос Маэл. – Но для полного успеха необходимо заманить сюда старейшего.

– Идем с нами, Мариус, – настойчиво убеждал меня Авикус. – Ты нам нужен, без твоего красноречия не обойтись. Уверь их в том, что сочувствуешь их воззрениям. Но скажи, что позволишь им остаться в Риме, только если они приведут своего главаря. Мы с Маэлом не сможем произвести должное впечатление. И это не пустая лесть, а правда.

Я долго стоял с кистью в руке и размышлял: «Соглашаться или нет?»

И в конце концов пришел к выводу, что не могу пойти на такой шаг.

– Не проси меня, – сказал я Авикусу. – Заманивайте его сами. А когда он будет здесь, дайте мне знать, и я обещаю, что приду и помогу.

На следующую ночь Авикус вернулся.