Кровь и золото погон

– Скоро, видимо, в бой. Коней холить и лелеять, кормить и купать, каких надо – перековать, не лениться. Походные фуражные сумы держать полными овса и всегда готовыми. На каждого казака иметь в походном сидоре по фунту сала, два фунта сухарей, полфунта пшённой крупы, соль, перец, сахар и всё то, что требуется уставом казачьей строевой службы (сам он этого устава не знал). А главное – двести патронов на карабин и перевязочный материал. Верю в вас.

Казаки одобрительно загудели, закивали, стали прощаться. Павловский задержал сотенного командира подъесаула Тимофеева.

– Вижу, Егор Иванович, казаки ваши – бойцы опытные. Поэтому решил, ваша сотня будет резервом командира полка. Приказы получать будете лично от меня. Наряду с моим помощником, старшим адъютантом и квартирьером полка, отныне входите в состав штаба полка. И ещё… Уж постарайтесь, чтобы казаки не особо пьянствовали. Сейчас ой как головы трезвыми держать надо.

Павловский не знал, что в этот же день казачьи офицеры вновь собрались, обсудили встречу с командиром полка и по общему согласию решили беречь его в бою и в мире, ограждать от всяческих напастей. Казаки нутром почувствовали – крепко держаться следует такого командира.

Конный полк пополнялся. В его состав вошло несколько крестьянских партизанских отрядов, действовавших против красных на территории Петроградской и Псковской губерний. Добровольцами записалось около пятидесяти крестьян-староверов из-под Пскова. Крепкие, ладно одетые и обутые бородатые мужики пришли со своим скарбом, харчами, оружием, лошадьми. Павловский спросил их:

– За что, мужики, воевать пришли?

– За Рассею, – отвечали они дружно.

– А что с красными-то не ужились?

– Бесово племя, людоедское. Работать не хочут, им токмо жрать, пить да баб для блуда подавай. В аду гореть им.

Эти, был уверен Павловский, будут драться не за страх, но за совесть.

Какого же было его удивление, когда однажды подхорунжий Хлебов доложил:

– Так что, господин подполковник, к вам штабс-капитан Воронов-Богданов.

В штабную палатку вошёл старый знакомый, командир отряда «зелёных» из Смоленской губернии. Штабс-капитан был в обтрёпанной одежонке, драных сапогах, но держался уверенно и бодро доложил:

– Господин подполковник, штабс-капитан Воронов-Богданов прибыл для дальнейшего прохождения службы! Со мной конный отряд в тридцать сабель. Вот только, – он виновато улыбнулся и переступил с ноги на ногу, – народ полураздетый и босой.

– Рад встрече, капитан. Возьмёте под свою команду четвёртый эскадрон, туда же и ваш отряд войдёт. Людей ваших накормят, помоют в бане, оденут, обуют, разместят в палатках. Вечером жду у себя.

Вечером, когда уставшее августовское солнце улеглось на западе в мягкую перину густых облаков, над Нарвой выкатился густой туман, с полей ветерок погнал сладкий запах скошенных хлебов, а из соснового бора – перепревшего мха и грибов, в штабной палатке собрались офицеры полка.

Разные люди. Кто-то в кровавой круговерти революции и Гражданской войны потерял родных, кто-то – любимых, кто-то – поместья и имущество… Только веру в победу не утратили, и всех объединяла одна судьба – война, гибель империи и армии, борьба за возрождение России. Все были молодые, до безумия храбрые, готовые к любым испытаниям. Все люто ненавидели большевиков, красных мадьяр, латышей, эстонцев, поляков, китайцев, корейцев, грузин, а через Троцкого, Свердлова, Каменева, Зиновьева, Урицкого и других – не любили евреев.

Выпили крепкого эстонского самогона – самакаса, закусили, чем бог послал, покурили за пределами палатки. Потом на Павловского посыпались вопросы.

– Господин полковник, когда в наступление? – спросил командир 1-го эскадрона ротмистр Дрезер.

– Когда поступит приказ.

Тут же последовал вопрос от командира 3-го эскадрона ротмистра Деревянко:

– А эстонцы с нами пойдут?

– Того знать не могу, но полагаю, вряд ли.

– Хватит ли сил у нас, Сергей Эдуардович? – с тревогой спросил комэск-два ротмистр Ковалёв, – обжегшись весной и летом на молоке, не дуют ли генералы на воду?

– Численно красные нас всегда сильнее. Они для этого всеобщую мобилизацию проводят. Мы же сильнее выучкой, боевым опытом, героизмом и стойкостью наших офицеров и нижних чинов. Кроме того, армия пополнится пленными из мобилизованных большевиками крестьян и воинских частей, что обязательно перейдут на нашу сторону.

– А союзники помогать будут? Не бросят нас, как прежде? – спросил штабс-капитан Воронов-Богданов, уже облачённый в новую английскую форму.

Павловский тяжело вздохнул и развёл в сторону руки.

– Это, господа, одному Богу известно. Не мешали бы, да со снабжением помогали. С остальным сами справимся. Командование армии этими вопросами плотно занимается.

Не удержался и помощник командира полка ротмистр фон Лемке:

– Сергей Эдуардович, что с пленными большевиками, командирами, комиссарами и чекистами делать будем? Как раньше – в расход?

– Командиров и чекистов сдавать в контрразведку, остальных, как раньше.

Фон Лемке согласно кивнул головой.