Кровь и золото

Сам я, горько размышляя о чудесных садах, что видел, когда пил ее кровь, снова и снова рисковал навлечь на себя ее смертоносный гнев, умоляя подарить миру время самостоятельно избрать свою судьбу.

Как жутко было смотреть на ожившую статую, которая говорила со мной бесстрастно, но проявила величайшее своеволие и высокомерный нрав. Коварный план величайшего размаха – перебить детей мужского пола и заставить женщин служить суеверному культу.

Откуда у нас взялось мужество противостоять ей? Не знаю. Но каждый из нас понимал, что выбора нет. И пока она продолжала угрожать нам смертью, я думал об одном: я мог все предотвратить, мог остановить процесс, когда он еще не начался, – всего лишь нужно было уничтожить ее, а вместе с ней и всех нас.

Теперь она прикончит нас и отправится дальше; кто сможет ей помешать?

В какой-то момент она оттолкнула меня рукой – так разозлили ее мои слова. И тогда мне на помощь пришел Сантино. Я ненавидел его за дружеские жесты, но времени на ненависть не оставалось.

Под конец она изложила нам приговор. Поскольку мы находимся на вражеской стороне, она нас по очереди уничтожит. Начнет с Лестата, ибо он нанес ей самое страшное оскорбление. Ведь он воспротивился ее плану. И храбро принял нашу сторону, умоляя ее образумиться.

В тот страшный миг поднялись старейшие – Первое Поколение, получившее кровь, когда она еще правила миром живым, и Дети Тысячелетий – мы с Пандорой, Маэл и другие.

Но не успели мы сойтись в смертельной схватке, как среди нас появилось новое создание, с шумом ступившее на железную лестницу дома, где мы собрались. В дверях появился двойник Маарет, ее сестра-близнец; немая сестра, сестра, у которой Акаша вырвала язык, – Мекаре.

Она ухватилась руками за длинные черные волосы царицы и размозжила ее голову о стеклянную стену, а затем отрезала голову от тела. И вместе с сестрой упала на колени, чтобы принять в себя от обезглавленной царицы Священную Сущность всех вампиров.

Мне не дано знать, где сосредоточен роковой корень Священной Сущности – в сердце или в мозгу. Знаю лишь, что священным носителем стала немая Мекаре.

И, пережив несколько мгновений головокружения и темноты, не зная, придет ли за нами смерть, мы восстановили силы и подняли взгляды к стоящим впереди близнецам.

Маарет обвила рукой талию Мекаре, а та, явившаяся к нам из неведомых земель, где жила в жестоком одиночестве, уставилась в пустоту, словно наконец-то познала мир и покой, но позабыла об остальном. И с уст Маарет сорвались слова:

– Перед вами – Царица Проклятых.

Все было кончено.

Правление моей возлюбленной Акаши, полной надежд и грез, в одночасье подошло к концу.

И я сбросил с плеч бремя Тех, Кого Следует Оберегать.

Конец истории Мариуса

СЛУШАТЕЛЬ

Глава 36

Мариус стоял у стеклянного окна, глядя, как падает снег. Торн сидел у угасающего огня и только смотрел на Мариуса.

– Итак, ты соткал для меня длинную красивую историю, – сказал Торн, – а я удивительным образом ощущаю себя частью твоего рассказа.

– Правда? – тихо спросил Мариус. – А я ощущаю, что совершенно запутался в сетях ненависти к Сантино.

– Но к тебе вернулась Пандора, – сказал Торн. – Вы снова оказались вместе. Почему ее с тобой нет? Что случилось?

– Да, я воссоединился с Пандорой и Амадео, – сказал Мариус. – В те ночи мы помирились друг с другом. Мы часто встречаемся. Но я как раненая птица. Я первым оставил их. Я мог бы пойти к Лестату и его спутникам. Но не пошел. В душе моей никак не заживают раны, оставленные утратами любимых. Не знаю, от чего мне больнее – от потери моей богини или от ненависти к Сантино. Она ушла туда, куда мне не попасть. Но Сантино все еще жив.

– Почему бы тебе не разделаться с ним? – спросил Торн. – Я помогу тебе его найти.

– Я в состоянии его найти, – возразил Мариус. – Но без ее разрешения я не смогу его убить.

– Маарет? – удивился Торн. – Но почему?

– Потому что она и ее немая сестра стали старейшими среди нас, а нам необходим руководитель. Мекаре не может говорить, а если бы и могла, не уверен, что у нее хватит интеллекта. Остается Маарет. Даже если она мне откажет или не захочет нас рассудить, я обязан просить ее рассмотреть мой вопрос.

– Ясно, – ответил Торн. – В мои времена мы собирались вместе, чтобы улаживать такие дела, и людям разрешалось отплатить обидчику.

Мариус кивнул.

– Наверное, мне нужно потребовать смерти Сантино, – прошептал он. – Я помирился с остальными, но его я бы наказал безжалостно.

– И судя по тому, что ты рассказал, – вставил Торн, – у тебя есть веские основания.

– Я взывал к Маарет, – сказал Мариус. – Я дал ей знать, что ты здесь и ищешь ее. Я дал ей знать, что мне нужно задать вопрос о Сантино. Я изнываю в ожидании ее мудрого слова. Наверное, я хочу, чтобы она с сочувствием обратила ко мне усталые смертные глаза. Я не могу забыть, как она блестяще противостояла царице. Я помню ее силу и, может быть, хочу ею воспользоваться... Возможно, она уже подыскала для себя глаза вампира и больше не страдает от слабости глаз человеческих жертв.