Кровь и золото

– И что я вижу теперь? – спросил я. – Разве ты сам не сбежал от приверженцев своей религии? Скажи, как ты оказался в Риме?

Маэл помолчал, прежде чем ответить.

– Наш бог, – наконец заговорил он, – наш старый сгоревший бог говорил о Египте. Он просил привести к нему того, кто сможет отправиться в Египет. Ты исполнил его просьбу? Нашел Добрую Мать?

Я постарался как можно надежнее запереть свой разум и с напускным выражением строгости на лице принялся размышлять, стоит ли открывать гостям правду и насколько я могу быть с ними откровенным.

– Да, я поехал в Египет, – после небольшой паузы ответил я. – Поехал, чтобы отыскать источник огня, уничтожившего богов в северных землях.

– И как? Нашел что-нибудь? – напряженным тоном поинтересовался Маэл.

Я перевел взгляд на Авикуса и увидел, что тот тоже с нетерпением ожидает моего ответа.

– Ничего я не нашел, – отвечал я. – Ничего, кроме обгоревших богов, размышляющих над той же загадкой. Услышал древнее предание о Доброй Матери. И все. Добавить мне нечего.

Поверили ли они мне? Я не мог понять. Каждый, казалось, хранил в душе какую-то тайну и давным-давно решил для себя проблему выбора.

Я заметил, что Авикус чуть-чуть волнуется за своего спутника.

Маэл медленно поднял глаза и гневно произнес:

– Глаза бы мои тебя не видели! Лучше бы мне никогда не встретить тебя, мерзкий римлянин, сладкоречивый богач, купающийся в роскоши.

Он обвел взглядом картины, кушетки, столы, мраморный пол.

– О чем ты?

Несмотря на все мое презрение, я искренне пытался понять его, но ненависть застилала мне глаза.

– Когда я взял тебя в плен, – снова заговорил Маэл, – когда я старался научить тебя нашим стихам и песням, ты хотел меня подкупить. Что, забыл? Ты говорил о красивой вилле на берегу Неаполитанского залива. Обещал отвезти меня туда, если я помогу тебе бежать. Помнишь свои поганые речи?

– Помню, – холодно ответил я. – Но что в том удивительного? Ты же силой увез меня в свои леса, к друидам, и держал там в плену! А если бы ты дал мне возможность вернуться в родные края, я отвез бы тебя в дом на берегу Неаполитанского залива и заплатил бы выкуп. Семья заплатила бы. Впрочем, какой смысл обсуждать все это теперь? Глупо!

Я покачал головой, чувствуя, что чересчур взвинчен. Мне вдруг захотелось вновь оказаться в одиночестве. «Скорее бы в комнате воцарилась привычная тишина! – мелькнула в голове мысль. – Зачем мне эта парочка?»

Но тот, кого звали Авикус, безмолвно, одними лишь глазами и выражением лица, молил меня потерпеть еще немного.

Кто же он все-таки – этот странный вампир? Я снова терялся в догадках.

– Пожалуйста, успокойся, – уже вслух обратился ко мне Авикус. – В его мучениях виноват только я.

– Нет, – поспешно возразил Маэл, бросая мимолетный взгляд на своего спутника. – Неправда.

– Правда. Истинная правда. Твои мучения начались с той самой ночи, когда я передал тебе Темную Кровь. Найди же наконец в себе силы решить, остаешься ли ты со мной или уходишь. Так дальше продолжаться не может.

Авикус чуть подался вперед и положил ладонь на руку Маэла.

– Ты встретился с нашим странным соплеменником – Мариусом, ты рассказал ему о последних годах своего служения старым богам и о том, как утратил веру, и тем самым облегчил свои страдания. Но не стоит совершать новые глупости. Ты не должен ненавидеть Мариуса, обвиняя его в том, что произошло. Он был вправе искать свободы. А что до нашей прежней веры... Она умерла. Ее уничтожил Великий Огонь – и здесь ничего уже не поделаешь.

Маэл выглядел чрезвычайно удрученным.

А я тем временем размышлял, и мое сердце билось все чаще, пытаясь поспеть за рассудком.

«У меня в гостях двое бессмертных, но мы не можем предложить друг другу ни утешения, ни дружбы. Можем только наговорить гадостей и разойтись. И я опять окажусь в одиночестве. Останусь гордым Мариусом, который покинул Пандору. Буду сидеть в красивом доме и наслаждаться изысканной обстановкой – один, всегда один...»

Авикус не сводил с меня пристального взгляда, явно стараясь проникнуть в мой разум. Но, несмотря на поразительную силу Мысленного дара, он не смог прочесть мои мысли.

– Почему вы живете как бродяги?

– Потому что не можем иначе, – ответил Авикус. – Мы никогда не пробовали жить по-другому. Мы сторонимся общества смертных и приближаемся к ним только в часы охоты. Мы боимся, что нас обнаружат. Боимся огня.

Я кивнул.

– А в чем вы нуждаетесь, кроме крови? К чему стремитесь?

На лицо Авикуса набежала мрачная тень. Он страдал от боли, но всеми силами старался скрыть свои мучения – а может быть, заставить боль уйти.

– Похоже, мы не хотим ничего больше, – ответил он. – И ни к чему не стремимся. Просто потому, что слишком мало знаем.