Кровь и золото

– Хотите остаться со мной? – спросил я. – И многому научиться? – Я понимал, что мой вопрос прозвучал самонадеянно и дерзко. Но сказанного не воротишь, и потому я продолжил: – Вы увидите римские храмы: огромные сооружения, дворцы, в сравнении с которыми моя вилла покажется весьма скромным жилищем. Я могу показать, как держаться в тени, чтобы смертные вас не заметили; как быстро и бесшумно взбираться по стенам; как обойти весь город по крышам, ни разу не коснувшись земли.

Авикус пришел в изумление и бросил взгляд на Маэла.

Тот сидел сгорбившись, не говоря ни слова. Потом выпрямился и негромко, без прежнего напора, продолжил обвинительную речь:

– Если бы ты не рассказывал мне про всякие чудеса, я был бы сильнее. А теперь ты снова предлагаешь нам вкусить тех же удовольствий – сладкой жизни римлянина?

– Мне больше нечего предложить, – ответил я. – Впрочем, решать тебе. Поступай как знаешь.

Маэл покачал головой и заговорил снова, хотя трудно судить, кому он на этот раз пытался что-то объяснить – мне или в большей степени себе самому:

– Когда стало ясно, что ты не вернешься, выбрали меня. Я должен был стать новым богом. Но прежде всего следовало найти Бога Рощи, не погибшего в Великом Огне. Ведь мы по глупости уничтожили нашего доброго бога! Того, кто передал тебе силу.

Я сделал жест, означавший: да, действительно очень обидно.

– Мы бросились на поиски и известили о случившемся всех, кого могли, – продолжал Маэл. – Наконец пришел ответ из Британии. Там выжил один бог, очень древний, очень сильный.

Я взглянул на Авикуса, но в его лице ничто не дрогнуло.

– Однако нас предупредили, что обращаться к нему не следует, и советовали вообще отказаться от задуманного. Послания сбили нас с толку, но в конце концов мы решили, что стоит все-таки попытаться.

– И что ты почувствовал, узнав о своем избрании? – задал я жестокий вопрос. – Ведь ты знал, что будешь навеки заперт под корнями дуба, что больше не увидишь солнца, что будешь пить кровь только на великих празднествах в полнолуние.

Маэл долго смотрел прямо перед собой, словно не мог придумать достойного ответа, а потом заметил:

– Я же объяснил: ты меня развратил, перевернул мою душу.

– Ах вот как? – усмехнулся я. – Значит, ты испугался, почитатели культа вечных богов священной рощи тебя разочаровали, а я виноват.

– Не испугался, – возразил он сквозь зубы. – Я же говорю, ты меня развратил. – Маленькие, глубоко посаженные глазки яростно сверкнули. – Ты хоть знаешь, что значит ни во что не верить, не иметь бога, не знать истины?!

– Конечно знаю, – ответил я. – Я сам ни во что не верю. Считаю, это мудро. Я и в смертной жизни ни во что не верил. А тем более сейчас.

Авикуса передернуло.

Я был готов наговорить еще много грубых слов, но заметил, что Маэл собирается продолжать.

Уставившись, как и раньше, прямо перед собой, он вновь приступил к рассказу:

– Мы отправились в путешествие. Пересекли узкий пролив и поехали на север Британии, в зеленые леса, где встретились со жрецами. Они распевали наши гимны, соблюдали наши законы, знали нашу поэзию – в общем, были такими же друидами, как и мы, приверженцами Бога Рощи. Мы заключили друг друга в объятия.

Авикус внимательно следил за Маэлом.

Должен признаться, я с интересом слушал бесхитростное повествование Маэла, хотя на лице моем, уверен, застыло выражение безразличия.

– Я пошел в рощу, – рассказывал Маэл. – Деревья там были огромными и очень древними. Любое из них могло оказаться Великим Дубом. Наконец меня привели к цели. Я увидел дверцу, запертую на множество железных засовов, и догадался, что именно за ней живет бог.

Внезапно Маэл с тревогой взглянул на Авикуса, но тот жестом велел ему продолжать.

– Расскажи Мариусу, – мягко добавил он. – А вместе с ним узнаю обо всем и я.

Его тон был необыкновенно доброжелательным, и я почувствовал, как по моей безупречной коже пробежали мурашки.

– Жрецы предупредили, – сказал Маэл, – что если он заметит неискренность или какой-либо изъян, то просто убьет меня, сделав обычной жертвой. «Подумай хорошенько, – предостерегали они, – ибо бог видит все. Бог силен, но поклонению предпочитает страх и мстит, если видит в том необходимость, с величайшим наслаждением».

Готов ли был я увидеть столь странное чудо? – Глаза Маэла метали молнии. – Я все обдумал. Вспомнил твои слова, красочные описания: прекрасная вилла на берегу Неаполитанского залива, богато украшенные комнаты, теплый ветерок, шум разбивающихся о берег волн, великолепные сады... Помнишь, ты рассказывал про сады! «Смогу ли я выдержать вечную темноту, пить кровь, голодать между жертвоприношениями?» – спрашивал я себя.

Он сделал паузу и взглянул на Авикуса.

– Продолжай, – спокойно велел Авикус. Голос его звучал глухо.

Маэл повиновался.

– Потом ко мне обратился один жрец. Он отвел меня в сторону и сказал: «Маэл, наш бог зол. Наш бог просит крови даже тогда, когда не положено. У тебя хватит мужества предстать перед ним?»