Кровь и Звёзды

— Пожалуйста, не используй директорский голос, — сказал Флаттершай, закрывая глаза.

— Прости, — ответил он медленно, своим скрипучим голосом. — Такая у меня работа, все-таки. Я должен держать Луну в курсе.

— Пожалуйста, не говори ей. Это было только один раз! — произнесла Флаттершай, прикрыв рот копытами, сомкнутыми вместе. Медленно она сдавалась, от того, как он смотрел на неё. Наконец, пропищала:

— На днях она потеряла сознание. В течении нескольких дней она работала, работала и работала. Она пользовалась этой… штукой. Её называют Дэш. У неё были маленькие ингаляторы по всему офису. Похоже, она потеряла сознание, когда пыталась сделать ещё. Её нашел её секретарь.

— С ней всё в порядке? — спросил Голденблда, продолжая гладить её крылья.

Флаттершай вздохнула и покачала головой.

— Она вернулась к работе. Она проигнорировала, меня, своего врача, всех остальных. Сначала… она смеялась. Но потом, посмотрела на меня. Как-то… сердито. Она велела мне уйти и оставить её в покое, — Флаттершай дрожала. — Ни кто из друзей не говорил мне такое, — произнесла Флаттершай, нежно обнимая живот.

— Она испытывает сильный стресс. Все вы. Особенно ты — сказал он, поцеловав вдоль ее желтой шеи. — Как ты чувствуешь себя? Все ещё плохо?

— Нет. Уже прошло, — пробормотала Флаттершай и слегка улыбнулась. — Тебе не нужно беспокоиться обо мне. О детях я знаю всё.

— Ты можешь знать все о других пони. Но это первый раз, когда ты делаешь это сама. Вспомни, что сказал, Трублад и успокойся. Пускай Редхэрт и Черили теперь позаботятся об открытии больницы и школы, — ответил он. — Ты наверно хотела бы, тоже присутствовать…

— Ну, они названы в мою честь, — произнесла она деликатно, затем посмотрела на него и слегка улыбнулась. — И что произойдет «такого важного в будущем Эквестрии, что ты контролируешь всю деятельность Министерства Мира» а? — вдруг она осеклась. — Ой, прости. Это было грубо с моей стороны. Я не хотела.

— Непременно будь грубой. Ты можешь быть чрезмерно раздражительной, если от этого тебе станет лучше, — он рассмеялся. Потом вздохнул и погладил её живот. — Однако я должен иметь представление обо всех нарушениях, ради каждого пони. Луна должна узнать первой. Потом Рэрити.

— Как ты думаешь, я могу рассказать всё моим друзьям? — спросила она своим милым тихим голосом.

— Возможно. Мы ещё подумаем об этом, — прохрипел он тихо.

— Я люблю тебя, — прошептала она, вытягивая шею, чтобы поцеловать его.

— Я знаю… — прохрипел он, чем прервал поцелуй.

На мгновение мне показалось, что придется терпеть ещё одно воспоминание секс марафона, но пара лишь обнималась. Флаттершай надела очки и начала просматривать бумаги, а он читал отчеты о Эквестрийской Космической Программе. Он спросил её о попытках изменения памяти заклинаниями для лечения психологических травм. Она спросила его, думал ли он над именем для ребенка. «Отсутствие в нем частицы блад» было единственным его требованием.

Когда они приблизились к Хуфингтону, он открыл ящик своей магией.

— Вот. Я планировал подарить это на вечеринке, но…

И он леветировал аккуратную серебряную заколку для гривы в виде бабочки. Она ахнула и покраснела, когда он поднес и прижал волосы с её помощью, закрывающие ей лицо. Розовые кварцевые крылья слегка сверкали. Детали были настолько реалистичны, что казалось, будто она сейчас взлетит.

— Она прекрасна! Ты взял её у Рэрити? — сказала она, поправляя её копытом.

Он колебался прежде чем улыбнулся и ответил:

— Что-то вроде того.

Она начала было протестовать, что это чересчур мило, но поцеловав, он заставил её замолчать.

— И я знаю кое-какого пациента, который будет любить её.

Она улыбнулась и расслабилась, соглашаясь.

Наконец они достигли огромного бетонного здания. Флаттершай вздохнула, посмотрев в окно крытого вагона.

— Это так… так… — бормотала она, потом посмотрела на него. — Мило.

— Это отвратительно. Все строение в Хуфингтоне должны быть отвратительными. Таковы строительные нормы и правила, — сказал он с улыбкой, и получил тоже в ответ. — Радуйся, что это не одно из тех четырех чудовищ, что они строят в ядре.

— Да, я действительно не понимаю, почему Хуфингтон охватил постмодернистичный минималистский брутализм, как основной архитектурный стиль, — сказала она, когда вагон приземлился на крышу больницы.

«Пост… что? Что за пост? Она сказал что здания похожи на посты?» она встала, и я не получила ответа.

Возле посадочной площадки стоял Рэдхарт.

Голденблад поднялся и соприкоснулся носом с Флаттершай.

— Береги себя, будущая мама.

Она засмеялась, вскочила на копыта от этих слов, сильно покраснела и кивнула.

— Да конечно. Ты тоже береги себя. Проверь чтобы все лекарства были при тебе.

Затем она выбежала из вагона, обернулась один раз, чтобы увидеть его прежде, чем наконец он скроется внутри.

Он вздохнул и нажал кнопку.