Кровь, или 72 часа

С горечью и сожалением он вспомнил свой последний вечер невозвратного счастья. Ничто не предвещало беды. Взгляд стриптизера, как обычно, скользил по шелестящей листве леса наманикюренных рук, пока не уперся в увядающий ствол, на котором весело играл зеленый листочек сотенной купюры. Ноги сами понесли его к подвыпившей леди не первой свежести. Нули на зеленом листочке делали толстый слой ее макияжа не таким заметным, а глубокое декольте с обвисшим содержимым не таким отталкивающим. Встав перед ней на колени, мускулистый парень откинулся назад, демонстрируя себя в лучшем свете. Не веря своему счастью, пьяная женщина схватила его за ягодицы и завизжала в экстазе. Зал подхватил ее вопли недвусмысленным улюлюканьем. Позабыв о руках потасканной львицы на своей заднице, царь зверей с тревогой смотрел на бесхозную сотню, упавшую на сцену.

В этот момент разгоряченная дамочка вошла в раж, взвыла, как раненый зверь, и рванула стринги вниз. Через мгновение в зале наступила гробовая тишина. Ошалевшая львица с ужасом смотрела на то, что выпало ей в руки из сорванных стрингов. Грохот упавшего тела вывел окружающих из оцепенения. На полу перед сценой живописно распласталась членовредительница со своей страшной добычей в руках. Подбежавшие охранники быстро привели ее в чувство и отобрали искусно сделанный муляж. Зал взорвался оглушительным хохотом. Убегая со сцены, стриптизер-неудачник сам заливался истерическим смехом…

Несмотря на этот инцидент, красота его тела была оценена по достоинству, и кто-то настойчиво приглашал его на фотосессию. Он не спешил соглашаться. С его талантом можно было и поломаться!

— Пошли фотографироваться! — растолкала его подружка. — Сколько тебя можно звать?!

Сытые гости уже вывалились из-за стола и наперебой уступали друг другу место в первом ряду.

— Кухарку-кулинарку в центр! — кричал Тимоха.

— Я лучше с мужем! — спряталась она за Диню.

Потом был десерт.

— Это в какой кондитерской такое делают?! — восхищались гости.

— В соседнем доме! — налегал на пирожные Тимоха. — Где же еще!

Когда все расходились, Ника краем уха услышала чей-то озабоченный шепот:

— Наша кулинарша совсем плохо выглядит!

Это уже не так обижало ее, как раньше, и давно не пугало. Она знала, что уже давно, как говорят американцы, живет на время, взятое взаймы, и что плата по долгам неотступно приближается…

В тот вечер, придя из гостей, она зажгла свечу на журнальном столике в зале и собрала всех вокруг себя.

— День Благодарения — семейный праздник! — объявила она. — В гостях хорошо, а дома лучше!

— А особенно в таком, как наш! — обнял ее Диня.

Наигранная веселость хозяйки не обманула собак. Они жались к ее ногам и с тревогой заглядывали в глаза. Даже кот не орал, требуя внимания. Он запрыгнул на спинку дивана, где сидела Ника, положил ей голову на плечо и неожиданно замурлыкал. Она вздрогнула. Ее кот не был особенно ласков. Самое большее, чем он жаловал — это потереться о ноги. Вибрирование кошачьего мурлыканья передалось ей, и внутри все затрепетало от предчувствия скорого расставания. Ника смотрела, как пламя свечи играет в глазах ее любимой семьи, и видела себя далеко от них… Внутри этого пламени…

Два часа до срока

Почти никто на земле не знает точного времени своего ухода. Никто, кроме пациентки бокса номер тринадцать. Окончание ее мучений было назначено на четыре часа дня в понедельник. Операционная была готова, и пациентку уже катили по коридору в сторону оперблока. В отличие от тесного бокса здесь гулял сквозняк, и приятный ветерок обдувал лицо, совсем как в ее последнее полнолуние.

* * *

Стоя под лунным ветром, она отдавала свою энергию незримым сестрам и вместе с ней отправляла свои заклинания. Как потерявшийся в просторах океана матрос бросает в море бутылку с мольбой о помощи, так и гибнущая викканская воительница доверяла воздушной стихии свои маленькие просьбы. Она умоляла сестер помочь ей в самый последний и страшный момент.

— Вам, не ведающим болезней, меня не понять. Но когда придет мой час, дайте мне легкой и быстрой смерти!

Ника знала, о чем просить. За годы, проведенные в больницах, она не раз видела, как долго и мучительно умирают люди с ее недугом. Это было выше ее сил: представлять себя беспомощно сидящей в инвалидном кресле, прикованной к кислородному баллону. Смотреть в страдающие глаза родных и близких. Медленно угасать и знать, что спасения нет. Она не хотела никого мучить…

Однажды Ника невзначай выдала свои страхи. Случилось это в Атлантик-Сити, куда они выбрались всей коммуной на выходные. Все вечера они просиживали в казино, а днем отсыпались на пляже.

— Смотрите, смотрите! — растормошила всех Саша. — Вот так бы у нас пеклись об инвалидах!