Кровь или семьдесят два часа

Их сопроводительные письма не оставляли никаких сомнений в том, что перед судом стояли непревзойденные разоблачительницы ведьм. Окружающие безотчетно боялись их, и те наслаждались своей властью. Одно слово этих монашек могло обернуться лютой казнью для тех, кто ненароком обидел их. Слухи о возможностях миссионерок неслись впереди них. Стоило монашкам заглянуть человеку в глаза, и они тут же знали, кто он, благочестивый граждан или безбожник. А если перед ними появлялась ведьма, то миссионерки начинали биться в отвратительных судорогах и корчах. Вот и сейчас они были готовы испытать на себе взгляд подсудимой. Скрываясь в глубоких капюшонах своих балахонов, они уже накопили полный рот слюны и начали гонять ее между зубов. Получившаяся пена должна была обильно покрыть их лица во время судорог, до которых они были большие мастерицы.

— Смотри на них и не смей отворачиваться, — приказал судья старухе. — Если ты чиста, тебе нечего бояться.

Резко сбросив капюшон, вызванная вперед монашка выпятила глаза на знахарку и вздрогнула всем телом. Большая волна пробежала по черному балахону и тут же замерла. Монашка хотела вытолкнуть изо рта готовую пену, но плотно сжатые губы не слушались ее. В мыслях она уже начала свой судорожный танец. Но тело не подчинялось. Она стояла как истукан, ни один мускул не был подвластен ей. Насмешливый взгляд старухи пригвоздил ясновидящую к месту.

«Вот мы и встретили настоящую ведьму», — с ужасом поняла миссионерка.

И это окончательно сковало ее волю. Вторая монашка не сразу сообразила, что происходит. Она увидела, как ее подельница давится накопленной слюной и стала невольно сглатывать свою. Взглянув на подсудимую, она неожиданно вспомнила наставления церковников.

— Иногда вы можете попасть на настоящую ведьму и быть околдованы ею! — предупреждали они. — Поэтому-то мы и посылаем вас вдвоем. Пока колдунья занята одной из вас, другая должна закончить богоугодное дело.

Не дожидаясь разрешения судьи, вторая ясновидящая скинула капюшон и шагнула вперед. Она закинула назад голову и разомкнула губы. Однако готовая вырваться слюна свинцовым комом застыла в ее глотке. Легкий ветерок пробежал по выгнутой спине монашки и она вдруг ужасно заинтересовалась скучным потолком храма. Позабыв обо всем на свете, она тупо пялилась на мрачные готические своды. То тут, то там раздалось шушуканье. Присутствующие стали переглядываться. И только хрупкая девушка стояла и не отрываясь сверлила взглядом фигуру в черном балахоне. Снизу раздался громкий шепот, кто-то тронул ее за плечо, пытаясь посадить обратно на лавку. Она медленно повернула голову. Рядом сидела узкоглазая девушка, одетая неподобающим для святого храма образом.

— Дмитрий! — прошептала китаянка, показывая куда-то пальцем.

Руки Вичи сами по себе подняли фотоаппарат. Яркая вспышка выдернула ее из храма, и переместила в актовый зал университета.

Дича шел на сцену, когда краем глаза заметил вспышку фотоаппарата. Обернувшись, он увидел жену. Она выглядела какой-то потерянной, и это сильно озадачило его. Он споткнулся и еле поймал очки, которые предательски соскочили с носа. Передние ряды ахнули от неожиданности. Те, кто успел задремать, сразу же проснулись и больше не смыкали глаз, боясь пропустить что-нибудь интересненькое.

И интересненькое случилось, но не во время церемонии, а на праздничном приеме. Бывшие аспиранты, а теперь доктора, гордо расхаживали в своих новеньких мантиях с бокалами вина в руках, и тут Вича отличилась.

— Это не только твоя степень, но и моя тоже! — громко заявила она и, не раздумывая, сорвала с мужа четырехугольную шапочку с золотыми кистями.

Довольная собой, Вича нахлобучила ее себе на макушку и с важным видом выпятила вперед грудь. Все вокруг засмеялись, хохотала и сама Вича. Ее фотография в этой шапочке до сих пор стоит на рабочем столе у Дичи в офисе. И каждый раз, глядя на фото, он испытывает непередаваемую нежность к своей любимой, которая была готова пожертвовать всем, чтобы вывести его в люди…

И вот теперь она безмолвно лежит перед ним, и чувство собственного бессилия разрывало его сердце.

— Только дай знать, что нужно сделать!? — молил Дича. — Только, пожалуйста, не покидай меня.

В этот момент вошла координатор клинических испытаний.

Приближалось время вечернего туалета, и она пришла предложить апробацию новых гигиенических салфеток.

— Эти салфетки пропитаны усовершенствованным раствором для ухода за кожей лежачих больных и профилактики пролежней, — начала она монотонное представление новой продукции.

— Моя жена всегда была за прогресс в медицине, — остановил ее Дича, — и с удовольствием принимала участие в различных исследованиях.

Получив письменное согласие от мужа больной, его мягко выпроводили из бокса. Стоя под дверью, Дича ожидал услышать резкий запах камфорного спирта, который был основным компонентом состава от пролежней. Вместо этого в коридор просочился нежный аромат прелой хвои.

* * *

Вот уже больше часа они ехали в северном направлении.