Кровь или семьдесят два часа

Просмотр дневных новостей вместе с соседом часто превращался в юмористическое шоу. Было до слез смешно наблюдать, насколько отличалось освещение одних и тех же событий по разные стороны океана. Вича, конечно, не очень понимала веселья Шуры, потому что американских новостей не смотрела. Но после того как он стал проводить с ней короткие политинформации, она тоже втянулась в этот забавный новостной каламбур.

— У них правды, как у змеи ножек, — любила повторять она подцепленную у Лели присказку.

Эти дневные политические посиделки отвлекали Вичу от грустных мыслей, и Дича начал замечать, как жена становилась спокойнее и увереннее. Теперь Вича не так боялась, что с ней что-нибудь случится в отсутствие мужа. Она знала, что в случае чего можно будет положиться на Шуру. А тот, как назло, стал все реже появляться, а если и забегал, то был не так весел, как обычно.

Сосед пропускал мимо ушей ее озабоченные вопросы или просто отшучивался. Но однажды не выдержал и признался в том, что его гнобят на работе. Как ни странно, но в стране, где все кроме коренных индейцев являются иммигрантами, всегда существовали противники иммиграции. Все чаще можно было услышать вариацию одного известного лозунга: «Америка для американцев». Шурин акцент никак не давал покоя его непосредственному начальнику, и тот измывался над подчиненным, как мог. Шеф отождествлял его шероховатости в английском с беспросветной тупостью и не забывал напоминать ему об этом при каждом удобном случае. Коллеги сочувствовали Шуре, но ничем помочь не могли, а, скорее, просто боялись. Менталитет производственных отношений здесь был совсем иной, чем в Союзе. На родине рабочие обычно сплачивался против начальников-самодуров, а круговая порука делала коллектив непобедимым. У Шуры же на работе каждый был сам за себя и процветающее доносительство было в порядке вещей.

— У нас в конторе воздух нельзя испортить, чтобы руководство не узнало, — раздраженно сетовал сосед. — Если бы не семейная медицинская страховка, давно бы уволился.

Но от его желания теперь мало что зависело. Увольнение по профнепригодности было вопросом времени. Начальник все чаще вызывал Шуру на ковер и оттачивал на нем свое ораторское искусство.

— Государство делает большую ошибку, что нянчится с такими как ты и дает вам всякие льготы. На каком основании, например, твои дети учатся бесплатно, а я за своих плачу по полной? Кто-то должен исправить эту ошибку. И поверь мне, пока я здесь начальник, ты у меня за эти льготы еще попляшешь.

Конечно, в словах шефа-самодура была доля правды. Многие иммигранты поначалу не имели за душой ни гроша и, живя за чертой бедности, пользовались привилегиями малоимущих, включая бесплатное обучение и медицину. Но Шура уже давно прошел эту стадию и платил за обучение сына наравне со всеми.

Однако эти аргументы только еще больше раздражали начальника, и конфликт уже выходил за рамки приличия.

Выслушав его исповедь, Вича попросила: «Достань мне его фотографию».

— Зачем? — Не задавай лишних вопросов. Ты же не хочешь быть уволенным с волчьим билетом? — Просто мечтаю.

— Тогда помалкивай и делай, что говорят.

— Мне хватает командиров на работе, — обиделся Шура, но обещал постараться.

С большим риском он умыкнул из приемной шефа фотоальбом с прошлогодней корпоративной вечеринки, где их руководитель был почти на каждом снимке.

— Выбирай, — хлопнул он альбомом о журнальный столик. — Только поторапливайся. Мне его сегодня же нужно подбросить обратно.

Вича выбрала фото, где самодовольный мордоворот с безмерным превосходством смотрел прямо в камеру.

— Мы с тебя спесь-то собьем, — зловеще прошептала Вича, так что даже у Шуры по спине пробежали мурашки.

— Да ты ведьма! — спустя пару недель заявил он, подражая царю из фильма «Иван Васильевич меняет профессию».

Он не знал, что соседка сделала с той фотографией, но у его начальника теперь земля горела под ногами. Частые визиты Шуры к шефу в кабинет прекратились, да и не до тупого русского ему было теперь. В корпорации зре езные перемены. Перекраивалось высшее звено менеджеров. Всемогущий шеф-самодур уже превратился в обычного заведующего отдела, и на этом его падение с иерархической лестницы, похоже, не заканчивалось. Он всеми правдами и неправдами пытался остаться в управленцах. К великому удивлению бывшего начальника, эффективность организации ничуть не пострадала без его чуткого руководства. Тогда он стал втихаря вставлять палки в колеса отлаженного механизма, пытаясь создать видимость своей незаменимости. Но тут он просчитался. Тупой русский заметил искусственно подстроенную путаницу в бумагах, и ее источник был быстро вычислен. Это значительно ускорило свидание иммигрантоненавистника с клерком по пособиям для безработных.

— Что же ты молчала о своих способностях? — с благодарностью спросил ее Шура. — Тебе нужно открывать бизнес. От клиентов отбоя не будет.