Кровь Ив

Дверь распахнулась, и я ввалилась внутрь, запнувшись о металлический порожек. Ши зажгла керосиновую лампу, и тусклый свет указывал мой путь.

Я схватила лампу, метнулась к ближайшему металлическому столу и смахнула все с него одним жестом руки.

— Ши. Мой пес. Он ранен. Он…

Мое горло сдавило, внимание сосредоточилось на стене шкафчиков, на дверцах, болтавшихся на петлях. Я осматривалась в поисках медицинских принадлежностей, бинтов… бл*дь. Что, черт подери, я искала?

Ши подбежала к нижнему шкафчику и стала рыться на полках.

— У тебя есть собака?

Джесси ворвался в комнату и резко остановился возле меня, прокричав что-то Ши. Его голос исказился в моей голове, его профиль размылся перед моим боковым зрением. Он померк, когда все мои органы чувств сосредоточились на обмякшей, исхудавшей как скелет немецкой овчарке, которую он положил на стол.

Черная и коричневая шерсть поредела, лезла клочьями, с головы до хвоста перемежалась засохшими коростами зеленых язв. Кровь запеклась вокруг его когтей и морды, а также сочилась из свежей раны на ребрах. Его грудь тяжело вздымалась, пасть раскрылась от боли, язык вывалился на стол, пока он скулил и сипел.

Я согнулась над ним, мои ладони сжались вокруг его загривка, пальцы задели гравировку «Дарвин» на ошейнике. Его мутные и тусклые глаза закатились, посмотрели на меня, и он заскулил громче, слабо приподнял голову, словно хотел полизать мое лицо. Он взвизгнул, и голова упала обратно на стол, язык слюняво заходил по челюстям.

Нам надо было забрать его с собой. Я могла бы защитить его от необходимости проделывать этот путь в одиночку. Что, если бы он не добрался до нас? Что, если он…

Боль набухла в моем горле, украв весь кислород. Мои пальцы сжались в его шерсти. Что я наделала.

Я почувствовала, как Рорк вошел в комнату за мной, но я слишком застыла, моя грудь болела слишком, бл*дь, сильно, чтобы я могла оторвать взгляд от Дарвина.

Ши оттолкнула меня к голове Дарвина, разложив пластиковые упаковки и металлические инструменты возле его окровавленного тела. Ее движения были сосредоточенными, спокойными и бесстрастными, как и ее голос.

— Рорк, в доме, в моей спальне на полу есть черный чемоданчик. Он мне нужен, а также несколько принадлежностей из сарая.

Она перечислила этикетки на нужных коробках, и шаги Рорка быстро стихли за порогом.

— Пульс слабый, — тихо сказала она возле меня. — Обезвоживание. Потеря крови. Инфекция. Ночка будет долгой.

Я усилием воли отвела взгляд от больших карих глаз Дарвина и прикоснулась ладонью к ее лицу.

— Как ты себя чувствуешь? Ты можешь это сделать? Ты можешь его спасти?

— Дорогая, со мной все хорошо, — ее кожа ощущалась нормальной, лицо было сосредоточенным, но ее коже цвета мокко все еще недоставало теплого оттенка, который был у нее еще этим утром.

Она промокнула марлей пожеванную плоть вокруг раны Дарвина.

— Давай сосредоточимся на твоем мальчике. Что случилось?

Я скользнула руками по его костлявым щекам, обхватив голову руками. Когда мои пальцы дошли до его уха, я наткнулась на струпья кожи и порванные хрящи у того уха, которое прижималось к столу.

Мой пульс загрохотал в горле, когда я нагнулась, чтобы посмотреть поближе. О Боже мой. Там, где было его левое ухо, теперь имелась лишь изогнутая дырка изувеченной плоти и засохшей крови. Я ахнула, и масса эмоций комом встала в моем горле.

— Иви, — Ши взглянула на меня. — Похоже, он потерял это ухо пару недель назад. Мне нужно знать, как он получил рану на боку.

Я кивнула, зарывшись пальцами в шерсть на его шее и пытаясь успокоить его тяжелое дыхание. Я сглотнула и сглотнула еще раз, будучи не в состоянии прокаркать внятное предложение.

— Этой ночью он атаковал льва, — сказал Джесси, и его тихий голос проплыл от порога. — Мы оставили его в горах Аллегейни более трех недель назад, — его глаза, застывшие и налившиеся кровью, нашли мои. — Должно быть, он последовал за нами.

Ши вскинула голову и выгнула шею, чтобы посмотреть на Джесси через плечо.

— Это…

— Четыреста тридцать шесть милей отсюда, — он выглянул наружу и потер большим пальцем бровь, другой рукой крепко держа лук. — Этот пес… — он посмотрел на Ши, и его голос зазвучал хрипло и сипло. — Мы не можем его потерять.

Мой желудок ухнул вниз, и в глазах появилось резкое жжение. Как много смертей. Слишком много смертей, черт подери… Свирепый спазм стиснул мои мышцы и сжал легкие. О Боже, он не мог умереть.

— Ладно, — Ши повернулась обратно к Дарвину и сделала ему укол чего-то. Его скулеж стих, веки отяжелели и закрылись.

Меня прострелил разряд паники, и я обняла его обмякшую шею.

— Что ты сделала?

Она прикоснулась к моему плечу.

— Сильное обезболивающее. Он просто спит, — она вернулась к работе, очищая его раны и подготавливая импровизированную капельницу. — У нас в заповеднике был только один лев. Его звали Голиаф, — она печально улыбнулась. — Я удивлена, что он прожил так долго. Он был вечным малышом.

Мою грудь сдавило, но я продышалась. Вечный малыш или нет, Голиаф хотел нас сожрать.