Кровь избранных

На случай неожиданности Дерюйтер подкупил несколько человек в Тиланьцяо, чтобы те предупредили Вэя: его ждут.

Часа через два из запасного выхода здания тюрьмы быстро вышел человек в форме и направился прямо к европейцу, со скучающим видом сидевшему в тележке с сигаретой в зубах. Наклонившись, он шепнул ему на ухо несколько слов. Ганс закрыл глаза и вспомнил о судьбе.

12 Из записной книжки Генриха Хофштадтера

День 1

С сегодняшнего дня, со 2 февраля 1919 года, я решил кроме рабочих дневников записывать свои впечатления, не относящиеся к научным изысканиям.

Благодаря русским связям мои сотрудники вернулись на родину. Я остался один. Китайскую границу я пересек без особых трудностей. Визы, выданные в немецком посольстве, действовали отлично, и полагаю, что они еще не раз мне пригодятся.

Местный проводник, нанятый за перевалом, лопочет на каком-то тарабарском языке, и мне не ясно, как будем понимать друг друга. И все же мы уже в пути. Многодневные дожди окрасили все ручьи и речки в кофейный цвет. На улице холодно.

Я столько лет в поисках, но теперь чувствую, что уже близок к цели. Вот-вот мне удастся разгадать тайну, которая тысячелетиями передавалась от отца к сыну. К древней секте принадлежали и киргизские кочевники. Организация уже исчезла, но воля и силы, чтобы довести дело до конца, сохранились.

Власть «дыхания Сета», должно быть, действительно огромна. Обладать Аль-Харифом для посвященного означает вершить судьбы народов и вести их по пути абсолютного знания. Мы сможем возродить к жизни утопию, которой могли наслаждаться разве что Атлантида^[95] и Гиперборея.^[96]

М. из Берлина сообщил, что А., будучи в Англии, наводит мосты в Китае, чтобы обеспечить для меня необходимую поддержку.

Мне прислали также вести о Дитрихе. Он решил стать военным и успешно учится. Жаль, что в такой важный момент я не могу быть рядом с ним. За эти годы характер сына основательно окреп. Он, как и все юноши его возраста, несносен и склонен к авантюрам и часто нуждается в родительском совете. Но то, чем мне довелось заниматься все эти годы, имеет такое огромное значение, что я сам уже не в счет.

На меня возложена миссия.

День 59

После двух месяцев поедания баранины и сухофруктов, едва оказавшись в районе Хунаня, я решил приспособиться к местной кухне. Рыбьи головы, сыр тофу,^[97] холодные картофельные макароны с уксусом и красным перцем… В этих краях раскладывают латук по крыше, дают ему подгнить, а потом используют в качестве соуса. Сказать по правде, после трапезы с новым проводником я не стал есть зелень, а перешел сразу к граппе.^[98] К счастью, этот человек владеет официальным китайским,^[99] и мне не надо прибегать к языку жестов, чтобы он меня понял.

Здесь, в Саньмэнься, около реки Хуанхэ, зима довольно суровая, но рыбакам все нипочем, и они каждое утро выходят на лодках полураздетыми. Наверное, я выгляжу нелепо в надвинутой на глаза меховой шапке.

Территория, которую мы сейчас проезжаем, считается священной, она окутана тайной. Согласно легенде, император Чэн Тан^[100] прилетел сюда на летающей колеснице, которую в 1766 году до нашей эры сконструировал Ки Кунши. Экипаж сразу уничтожили из страха, что кто-нибудь завладеет секретом полета. Мистики считают, будто именно здесь явился некогда мудрец на белом коне, который донес до людей индийское учение о сутрах.

Завтра мы поедем в монастырь Молодого Леса, Шаолинь,^[101] который возле священной горы Сунынань основал Бодидарма.^[102] Персидский монах создал философскую школу, объединяющую душу и тело, дыхание и движение. В его учении борьба воплощается в аскезе. Может быть, в обители мне удастся найти секрет Аль-Харифа.

День 87

А. списался со знакомыми и нашел для меня дом в Шанхае, а теперь ищет мне помощника. Погода в последние недели испортилась, но сегодня, к счастью, эти великолепные места озарило солнце. Город ожил, улицы наполнились народом.

На территории рынка машина, которая везла меня на станцию, еле пробивалась сквозь толпу. Множество людей хлопали по грязным стеклам и пытались мне что-то всучить. Какой-то человек с корзиной специй споткнулся, и на автомобиль посыпалась золотистая пыль. Из лавчонок поднимались облачка пара: там резали и жарили гусей и мелких собак. Старухи продавали в мешках тонких черных змей, которые извивались внутри.

Китай — невероятная страна. Проведя в ней несколько месяцев, путешественник может решить, будто тысячелетняя культура клонится к закату. Как Эдвард Гиббон,^[103] почувствует он себя свидетелем конца империи.