Кровь как лимонад

Жека прошел квартал, второй и увидел граффити. Без дураков, Филип Дик, из головы которого, помимо многоэтажек, вылетали игральные карты (почему-то только бубновой масти) и космические ракеты, какими их рисовали на обложках советских фантастических книжек. Оглядываясь, Жека почувствовал, как сжалось сердце.

Этот дом из коричневого кирпича? Вот и лестница, прямо напротив Дика через улицу. Возле нее возились с велосипедом двое арабов примерно его возраста. Секунду помедлив, Жека перешел через мостовую к ним.

— Сóри, — сказал он, и один из арабов, кучерявый, как молодой Макаревич, поднял к нему лицо.

Жека не стал ничего придумывать, просто рассказал, что ищет девушку. Лет двадцати пяти — двадцати семи, высокая, с темными волосами, красивая. Неместная.

— Вери бьютифул, гайс. (Очень красивая, парни.)

Не появлялось ли в доме в последние месяц-два новой жилички, подходящей под описание?

Арабы переглянулись. Один сказал другому:

— Ленка.

— Вот? (Что?) — переспросил Жека.

Арабы сказали, что да, есть такая девушка. Зовут Ленка, вроде как чешка.

— Онли ши из блонди (Только она блондинка), — добавили арабы.

* * *

Окончательно стемнело, а он терпеливо торчал под домом, как подстерегающий поклевку рыбак. К нему подходил «Макаревич», предлагал пива, но Жека отказался. Не хватало еще потом бегать по району, искать угол, где можно избавиться от лишней жидкости. А заодно — пропустить… Кого? Настю? Или все-таки неизвестную чешку? «Макаревич» сказал, что видел девушку сегодня днем. Она уходила пешком. Вон стоит ее велосипед.

— Гуд лак, мэн (Удачи тебе, чувак), — произнес араб, заскучав с ним, и ушел, ногой запнув куда-то вдаль пустую банку из-под пива.

Жека остался. Он вдрызг замерз и хотел есть. Хорошо, что не было дождя. Ладно, еще полчаса, подумал он, разглядывая висящий где-то над Ватерлооплейн перевернутый месяц. Словно украшавший невидимую мечеть, он мерз с Жекой наравне.

Появился страшенный паршивый пес и попытался обнюхать Жеку. Тот шуганул его. Пес отбежал в сторону, присел и посмотрел на Жеку с таким видом, будто хотел спросить, а что он тут делает? Хочет что-то украсть? Пусть даже не думает. Здесь все мое.

И почти сразу Жека услышал шаги, показавшиеся ему знакомыми. Или это голова выдавала желаемое за действительное?

Но нет — раздался Настин голос. Она сказала что-то, чего Жека не разобрал, и засмеялась. С кем-то разговаривает по телефону?

Жека увидел, как Настя показалась из-за угла дома (да, точно, перекрасилась в блондинку), вздохнул и вышел из темноты ей навстречу.

29. Панкс нот дэд

«А ей идет такой цвет», — подумал он вдруг про Настины волосы.

— Привет, — произнес он, только сейчас вдруг осознав, как соскучился по этой суке.

— Ой, Жека… — Настя замерла как вкопанная и улыбнулась. — Ты… Ты что, искал меня?

— Нет, просто черти занесли. Неожиданно, да? Считай, что это тебе подарок на Рождество.

— Блин, ну ты даешь! Я уже присмотрела себе в подарок велосипед. Но рада, что ты не утратил чувство юмора. И… Рада тебя видеть. Ну вот честно.

— Знаешь, юмор — это, кажется, последнее, что у меня осталось. Дед Стас умер. Ты пропала. Вместе с деньгами. Желудок от голода сводит.

— Могу тебя накормить, если зайдешь. Вчерашняя лазанья подойдет?.. А деньги… Они ведь мои, да? Просто попали к тебе. На время.

— А я думал, наши. Пока не очнулся на станции скорой помощи… Прямо… Я не знаю… Какая-то асимметричная война в отношениях… Охренеть просто. Хорошо еще, что в чемодане, как в настоящем «Олдбое», не закрыла.

— Извини, я подумала, что деньги мне будут нужнее. Просто я приехала сюда, чтобы вылечить… Свое бесплодие. Продолжить с того момента, на котором остановилась. Родить ребенка. А ты для этого не совсем подходящая компания. Со всеми твоими россказнями про контрацептивные бомбы. Блин, ты просто какой-то специалист все разрушить парой фраз.

— Я? Неподходящая компания? А кто подходящая? Он? Кто это, вообще?

Стоявший рядом с Настей парень был в расстегнутой осенней куртке, из-под которой виднелась футболка с надписью: «Punk’s Not Dead», сделанной фэшн-дизайнерами, а никак не панками.

— Хэй, мэн. Хау а ю? Айм Лукас. Лукас Энжел, — его улыбка обнажала минимум пятьдесят зубов.

Жеку как разрядом тока ударило понимание происходящего.

— Я не понял. Это Энжел? Тот кекс из Дании? Про которого ты рассказывала? Настя! Да твою ж мать!..

Эта его европейская толерантная улыбка. Столько ровных зубов. Не жмут они ему?

— Жека!.. — закричала Настя, когда тот внезапно зарядил датчанину джебом в челюсть.

— Ох, плиз хэндс офф, мэн!.. (Убери руки, мужик!..) Хэлп ми! Полис!.. (Помогите! Полиция!..)

— Я тебе сейчас устрою, сука, полис!.. Да куда ты свои грабли тянешь?.. Бля!.. — Жека споткнулся об оказавшегося вдруг под ногами пса.

— Жека!..

Он развернулся и схватил девушку за плечи. Ее коричневые глаза широко раскрылись от страха — в них, будто в теплую кока-колу насыпали льда, разлился холод.

— Ну давай, — фыркнула Настя ему в лицо. — Делай, что собрался.